Олег Вылегжанин: Естественную миграцию нужно использовать для развития

– Олег Витальевич, в Удмуртии зарегистрировано 864 юридических лица, занимающихся ИТ-бизнесом. Но если честно, они как-то не особо себя проявляют. Куда все спрятались?

– Я думаю, что в других отраслях примерно так же. Компаний много, по отдельности мы их не видим, а отрасль существует. У ИТ-компаний очень мало локального бизнеса в регионе. По моим оценкам, процентов 90 продуктов, которые они создают, потребляется за пределами Удмуртии. Хотя последние несколько лет процент локального заказа тихонечко подрастает, прежде всего, со стороны госорганов. Тем не менее его доля невелика, и поэтому мы, вроде бы, ничего и не слышим про эти компании. Есть еще один фактор – бизнес-среда в Удмуртии, я бы прямо сказал, архаична, а бизнес-инфраструктура развивается очень своеобразно – у нас, например, практически нет современных бизнес-центров. Да и сам Ижевск архаичен – когда идешь по нему, не замечаешь духа современных технологий – ни в архитектуре, ни в ощущениях. И потому сами ижевчане не воспринимают город как территорию, где есть место ИТ-отрасли. Тем не менее Удмуртия – один из самых развитых регионов России с точки зрения ИТ-бизнеса.

– Как так получилось? Откуда ноги растут?

– Объяснение здесь совершенно простое. Заводы, которые строились в республике в советское время, потребляли большое количество инженеров. Где инженеры – там расчеты, где расчеты – там ЭВМ, где ЭВМ – там программисты, а где программисты – там образование. Поэтому Ижевск стал крупным образовательным и производственно-инженерным центром. Программистов у нас всегда готовили много, и наличием этого ресурса, например, в свое время было продиктовано мое решение заняться ИТ-бизнесом именно здесь в Ижевске. Кроме того, в девяностые годы, на деньги Фонда Сороса в УдГУ был создан первый интернет-центр. В России мало городов, где на базе университетов появлялись такие структуры. И это стало серьезным толчком для развития ИТ-бизнеса.

– Если программистов много, то почему отрасль в республике постоянно испытывает кадровый голод? Потому что люди уезжают в другие регионы в поисках лучшей жизни? Как остановить этот миграционный процесс?

– Спрос на специалистов на ИТ-рынке по всей стране превышает предложение в десятки раз. И эта ситуация сохраняется уже много лет. Поэтому миграция имеет место быть. Но это естественный процесс. Опять же, все люди разные. Говорить, что всем хочется поменять место жительства, уехать из страны, было бы неправдой. Всегда есть достаточно большой процент людей, которые уезжают из Ижевска, например, от безысходности – из-за того, что не могут реализоваться здесь профессионально или серьезно подводит городская среда. То есть человек не хотел уезжать, но был вынужден. У нас, я считаю, больший процент именно вынужденной миграции. Можно еще много говорить на тему, почему люди уезжают, но все равно есть некий процент естественной миграции – все мы понимаем, что в 20 с небольшим лет человеку хочется все попробовать. И с этим желанием ничего не поделаешь. Но миграцию можно и нужно использовать для развития. Мы как раз этим занимаемся, и в принципе, небезуспешно.

– То есть отток специалистов можно превратить в ресурс? Звучит парадоксально.

– Это прекрасная штука, если правильно ею воспользоваться. Простой пример. В последние два года мы ведем еще и образовательный бизнес. Для ИТ-отрасли это тоже естественный процесс. Сначала мы доучивали выпускников университетов. Потом выяснилось, что многие проблемы, которые связаны с качеством образования, закладываются еще в школе. Поэтому мы начали общаться с 5-6-классниками. Многие из них, глядя на своих родителей, уже серьезно относятся к своему будущему. И образование однозначно стало для них инвестиционной историей. Родители это понимают, поэтому ведут своих детей во все образовательные структуры. И дети, кстати, учатся с желанием. Конечно, часто говорится о том, что кадры должны работать здесь, и нужно удерживать их любыми способами. На первый взгляд, очень логичная история. Как удерживать – есть масса вариантов. На мой взгляд, это не самая сложная задача – прежде всего, качеством жизни, качеством городской среды. Но представьте, что было бы, если бы Ломоносова в свое время удержали и он не ушел бы за образованием. Что было бы с российской наукой? Наверное, что-то другое. То есть уходить иногда полезно. Соответственно, нужно четко диверсифицировать, кого оставлять здесь, а кого стоит отправить за пределы региона, дать им возможность развиваться, при этом сохраняя с ними плотный контакт. И потом в нужный момент дать этим людям канал, через который они могут реализовать свои знания, опыт и навыки уже здесь, не обязательно приезжая сюда. У них есть интеллектуальное вэлью, ради которого они в свое время уехали из Ижевска. И я говорю таким людям – вы правильно сделали, потому что здесь вы бы этого найти не смогли. Ижевск не может дать все и всем, как и любой другой город. Поэтому когда человек уезжает не от чего-то, а к чемуто, он достоин уважения и помощи. Эта часть миграции очень правильная. Вот таких нужно пестовать. И в какой-то момент, когда человек состоялся, можно напомнить, что пора отдавать долг малой родине. Я работодатель, я заинтересован в том, чтобы люди здесь оставались. Но гораздо больше я заинтересован в том, чтобы один человек которому я помог, потом обучил здесь десятки. Удаленно или нет – это уже другой вопрос. То есть если я сформирую канал, по которому человек сможет вернуть часть этого долга, то я могу получить пользу.

– Вы по этой схеме уже работаете? Давно?

– Честно говоря, мы не сразу к этому пришли. Мы наблюдали за сотрудниками, которые уезжали из компании, говорили, что здесь классно, но мы хотим большего. У меня были кейсы, когда я говорил, что раз ты не ценишь того, что мы тебе дали, значит, уезжай, у тебя ничего не получится и т.д. Но я очень быстро понял, что на самом деле это не дает ничего, кроме отрицательных эмоций. И я стал говорить: хорошо, я понимаю, что не могу дать тебе того, что ты хочешь, но я уважаю твой выбор, могу дать хорошие рекомендации или еще что-то. Потом люди отвечали: ребята, нам нужны хорошие подрядчики. Так мы стали получать бизнес, причем достаточно интенсивно. То есть наши бывшие сотрудники стали нашими агентами. Поэтому нам не все равно, куда человек уходит. Если мы понимаем, почему он уезжает, и можем ему помочь, мы помогаем. Люди в большинстве своем это очень ценят. Сейчас мы пытаемся делать такие вещи со школьниками, когда к нам обращаются, например, из МФТИ, – рекомендуем им лучших. Я не могу сказать, что у нас есть очень яркие кейсы, потому что мы занимаемся этим только последние пару лет, но то, что эта схема точно даст результат, я уверен. В свое время, когда мы создавали ассоциацию «Арго», мы подняли очень много связей за пределами Удмуртии с выходцами из Ижевска. И мы столкнулись с тем, что есть масса людей, которые с возрастом стали понимать, что все, чего они достигли, закладывалось здесь. И они хотят что-то сделать для города, но не знают как. Им нужны механизмы, которых сейчас нет. И вот этот потенциал за пределами города огромен. А мы его не используем.

– Для чего все-таки ИТ-компании идут в образование? Наверное, не от хорошей жизни.

– Тенденция такова, что практически все крупные ИТ-компании в мире за последние десятилетия обросли своими образовательными структурами. То есть конфликт между классическим университетским образованием и требованиями высокотехнологичных компаний очень глубокий. Проблема того, что локальный ИТ-бизнес недоволен тем, как готовят специалистов в регионе, – это не проблема Ижевска или Удмуртии. Это глобальная проблема. Высокотехнологичные компании в принципе недовольны системой образования и формируют свою, альтернативную, где занимаются в основном дополнительной подготовкой. Альтернативная система образования уже сложилась, и она будет развиваться. Но она доступна только тем, кто готов вкладывать. Не обязательно деньги. Мы, например, сталкиваемся с тем, что в наш образовательный центр приходят очень умные ребята, но они не могут заплатить. Их капитал – это их желание. Мы заключаем с ними соглашение, что они, например, будут участвовать в качестве волонтера в наших мероприятиях. И они понимают, что у них есть выбор – не могут заплатить, значит должны показать свои знания. Знания – тоже капитал. И мы их покупаем у этого человека. Он уже осознанно понимает, что знания можно продавать. Свое желание учиться можно продавать, потому что для инвестора важна мотивация. И мы выступаем здесь как инвестор. Есть мотивация – есть повод вкладываться, нет – тогда просто плати деньги. Хотя зачастую мотивация появляется, когда человек заплатил. Но не всегда.

– ИТ-бизнес хорош тем, что не требует физического присутствия человека на производстве – можно легко работать и в дистанционном режиме. Поэтому сейчас вам наверняка проще, чем другим?

– Люди, которые уходят на «удаленку», катастрофически быстро теряют лояльность к работодателю. Они становятся активными единицами, которые готовы в любой момент сменить работу. А что такое специалисты в нашей сфере? Это носители интеллектуальных компетенций. Вместе с человеком уходят его знания и навыки. Компания, которая создает интеллектуальный продукт и при этом не может удержать свой интеллектуальный потенциал, не имеет никакой ценности. Поэтому для ИТ-бизнеса «удаленка» точно не решение проблем. Если бы для нас это было решением, мы бы давно уже это сделали. «Удаленка» имеет много серьезных побочных эффектов для работодателя. Поэтому я думаю, что работодатели очень скоро будут сильно заинтересованы в том, чтобы возвращать людей в офисы. Будет период серьезного отрезвления, когда люди поймут, что сидение дома – это не предел мечтаний.

Сергей Савинов