Распалась связь времен

Постановление ЦК ВКП(б) о начальной и средней школе от 25 августа 1931 г.

Сентябрь – самый суматошный месяц в году для миллионов россиян. Начало учебного года связано со множеством хлопот, как для учителей, так и для учеников и их родителей. В этом году к обычным волнениям добавились новые – в обществе упорно циркулировали слухи, что под прикрытием пандемии произойдет перевод обучения в дистанционный режим. И хотя эти слухи пока не подтвердились, успокаиваться поводов нет. Слишком много других, не менее серьезных изменений происходит в российской школе.

На протяжении последних десятилетий в отечественной школе идет борьба двух непримиримых и несовместимых идеологий и практик – классической школы и школы педагогических новаций. У них различно и антагонистично все – от целей и задач до содержания и его методов.

Какую цель ставит перед собой школа? Что она дает ребенку в обмен на одиннадцать лет детства? Советская школа отвечала на этот вопрос однозначно: «Цель – всесторонне развитая личность». Эту цель поставила перед собой еще древнегреческая гимназия (почему, собственно, образование, ориентированное на всестороннее развитие, и называется классическим): воспитать микрокосма – человека, в котором как в капле воды отражался бы весь мир. Родившаяся в Древней Греции, гимназия была выпестована христианским миром, который дал ей свой высший идеал – Христа, уподобиться которому обязан каждый христианин. Бог совершенен, значит и человек, стремящийся уподобиться ему, должен быть совершенным. Для начала – всесторонне развитым. Задача человека – соработничество Богу в преображении (обожении) мира. Следовательно, этот мир, для начала, необходимо постичь, отсюда лозунг – «хочу все знать». Знать – не значит копить гигабайты информации, знать – значит понимать природу вещей, структуру мира, причинно-следственные связи явлений. Коммунизм, отвергнув Бога, тем не менее сохранил (и даже развил) многие из идеалов ортодоксального христианства. Отчасти это случилось потому, что сам коммунизм является христианским идеалом общественного устройства («все у них было общее» (Деян. 4:32). И советская школа сохранила и развила основные принципы классической гимназии: всестороннее развитие личности и ее обращение к идеалу, постижение мира во всем его многообразии.

Это не значит, разумеется, что любая школа классического образца была идеальна. Но у классической школы всегда есть идеальный образ (отсюда и само понятие – образование), и это главное, что отличает ее от школы педагогических новаций, у которой идеального образа нет (и которая, строго говоря, не может считаться образованием).

Школа педагогических новаций – детище буржуазного строя. В завершенном виде она явила себя в ходе французской реформы образования 1870 года, когда возникла «школа двух коридоров» Тогда, перейдя к всеобучу, французские власти оставили классическое образование только для элиты («первый коридор»). Для детей же крестьян и пролетариата была создана «школа второго коридора» – пединновационная. Задачей новой школы стало создание человека, который, с одной стороны, имел бы достаточный уровень подготовки, чтобы занять свое место у станка или в бухгалтерской конторе, а с другой – не имел бы ни идеалов, ни целостной картины мира, чтобы не претендовать на самостоятельное управление собственной жизнью. Умел читать, но не делать умозаключений; считать, но не планировать; производить, но не творить. Узкий специалист, оптимальный на том месте, куда его поставили, но не способный отойти от него ни на шаг. Образцовый продукт новой школы, с присущим западному миру юмором, был назван субъектом, что в переводе с латыни означает «лежащий в основании / брошенный под ноги». Для себя самого субъект – основание мироздания / «пуп земли», а для тех, кто им управляет – подножие пирамиды власти.

Идеи французских педагогов-новаторов были с восторгом приняты всем капиталистическим миром. Да и в Советской России, особенно в начальный период ее истории, эти идеи нашли своих сторонников. Но в 1931 году они получили жесточайший отпор – вышло Постановление ЦК ВКП(б) «О начальной и средней школе», которое ознаменовало прекращение на территории СССР «педологических экспериментов» и «проектного образования» и начало строительства советской школы – первой в мире элитной школы для всех граждан страны. Через десять лет начнется война, в которой всеобщее классическое образование станет важнейшим ресурсом Победы.

В дальнейшем, однако, по мере разложения советского общества, начала разлагаться и советская школа. Уже в 60-е годы появились новые педагогиноваторы. А в 90-е они заняли кресла в Министерстве образования. И начались «реформы».

Сегодня на развалинах классического образования методично и целенаправленно строится школа педагогических новаций. Здесь уже не идет речь ни о всесторонне развитой личности, ни о личности вообще. В школе утверждаются «субъектсубъектные» отношения. Нет ни всеобщих идеалов, ни авторитетов, только субъекты – идеалы и авторитеты для самих себя и больше ни для кого.

Смена целей и задач сопровождается, естественно, сменой содержания и методов образования. О содержательной части хорошее представление дают современные учебники – нагромождение беспорядочных, не связанных между собою, часто – ложных, сентенций. В части методологии внедряется такое количество новаций, что простое их перечисление становится сложной задачей. Отметим лишь некоторые педагогические практики, активно внедряемые в российских школах.

Интерактивное обучение, при котором ученик провоцируется на высказывание «своего» мнения, до того, как оно будет сформировано, при котором учитель и ученик говорят одновременно, короткими «клипами». Если в советской школе новая тема вводилась лекцией учителя, то сейчас ее требуется вводить вопросами к ученикам (от подобной практики классическая школа отказалась свыше двух тысячелетий назад). На которые они должны ответить, не имея достаточных для ответа знаний. Сегодня мы часто встречаемся с ситуацией, когда молодые люди ничего не знают, но обо всем имеют свое мнение. Этому их учат в ходе «интерактивного обучения».

Внедрением индивидуальных образовательных траекторий и всевозможных элективных курсов стремятся дать каждому ученику «индивидуальный набор информации», не пересекающейся с информационным багажом других. Если советская школа создавала единый народ – от Калининграда до Камчатки, то сегодня решается противоположная задача.

Появляются новые предметы, такие как «Окружающий мир», в котором вперемешку свалены самые разные явления – от лягушек в болоте до князей в истории. Тем самым структурированная картина мира замещается беспорядочной мозаикой, в которой отсутствуют логические связи и «за отдельными деревьями совершенно невозможно разглядеть лес».

Там, где сохраняются старые призывы, они наполняются иным смыслом. Творчество в учебном процессе? Вот как понимается оно сегодня: «Главное не в том, чтобы ученик выучил таблицу умножения, – главное, чтобы он создал свою таблицу умножения» (эта фраза прозвучала несколько лет назад прямо с трибуны прошедшего в Удмуртии «Форума педагогических инноваций»). Но, во-первых, верная таблица умножения – одна для всех, а отличная от верной таблица умножения не может быть ничем иным, кроме набора ошибок. А во-вторых, без опоры на достижения предыдущих поколений, творчество становится бесконечным «изобретением велосипедов» – можно потратить жизнь, изобретая то, что давно уже работает или даже забыто за ненадобностью (недаром в серьезной науке в любом исследовании важнейшую роль играет историография вопроса – выяснение того, что на данную тему было сказано раньше).

Кардинальные изменения претерпела система оценивания. В классической школе оценка отражала этап продвижения ученика к идеалу: «5» – движение идет успешно, «2» – плохо. Оценку выставлял учитель – посредник между учеником и идеалом, носитель культурного кода нации. В школе пединноваций оценку выставляет перфокарта – ЕГЭ. Но даже ЕГЭ может показаться «приличной» практикой на фоне таких новаций, как самооценивание («Мы ввели систему, при которой ученики сами оценивают свои образовательные достижения. Вы не представляете, как резко повысилась у нас успеваемость!»). Здесь очевидно стремление убрать из школы авторитет. Впрочем, откуда он может взяться, если учитель более не является носителем культурного кода, а выступает сам по себе, как «субъект образовательной деятельности»? «Если Я Сам Себя славлю, то слава Моя – ничто» (Ин. 8:54).

На смену знаниям, навыкам и умениям идут невнятные компетенции. «Важно не знать – важно знать, где прочитать», – дескать, всего знать невозможно, потому и незачем загружать голову, достаточно при необходимости обращаться к соответствующей литературе (предпочтительно – в Интернете). Зачем учить географию, если можно купить навигатор? Зачем писать реферат, если можно скачать его в Интернете? И качают, качают целыми классами. Но если человек не имеет личных знаний, то он, во-первых, не будет знать и как их пополнить, а во-вторых, прочитав что-либо, не сможет отличить правду от лжи, фейка. К тому же важны не только знания сами по себе, но и технологии овладения знаниями. Если из всех технологий остается один Интернет – зачем тогда вообще нужна школа? Аргументы сторонников дистанционного образования, основанного на интернет-технологиях, весьма примечательны: «Современные дети живут в виртуальном мире, а значит, и школа должна стать виртуальной». Да ведь дети уходят в виртуальность потому, что реальность не может предложить им ничего достойного. А пединноваторы еще и подгоняют этот эскапизм, загоняя в Интернет даже тех, кому жизнь еще не наскучила. Пандемия добавила козырей в колоду старых шулеров. Теперь дистанционное образование объясняется «заботой о здоровье учащихся». Но истинная цель, конечно, другая: окончательно разрушить школьный коллектив, сделать процесс обучения максимально индивидуальным, оставить ученика в одиночестве.

В 2007 году тогдашний министр образования и науки РФ А.А. Фурсенко прямо заявил, что задача реформированного образования – «воспитать квалифицированного потребителя». Не понимать, не творить, не любить – потреблять – вот задача, которую должен решать субъект. Ну, а чтобы побольше потреблять, он должен побольше работать. Отсюда – ранняя профориентация, активно внедряемая в современной школе. Здесь, конечно, дело не только в пединновациях. Просто они в наибольшей мере соответствуют сложившемуся еще в позднем СССР сословному характеру общества («Сын полковника никогда не станет генералом, потому что у генерала есть свой сын»). Сегодня профессии и должности открыто передаются по наследству. Поэтому, с точки зрения пединноваторов (и стоящих за ними буржуа), нет никакого смысла тянуть с выбором рода занятий до окончания школы. «Папа – артист? – О,кей! Начинаем учиться на артиста. Папа – дворник? – Изучаем устройство метлы». Вместо постижения мира – подготовка маленького человечка к тому, чтобы он быстрее занял то «место в пищевой цепочке», которое уготовано ему от рождения. Разумеется, «с полным учетом индивидуальных способностей, диагностированных с помощью новейших методик». Незачем бесцельно тратить время, глазея на звездное небо, нужно срочно мылить шею под ярмо. Еще раз вспомним Древнюю Грецию: там дети свободных людей изучали κόσμος во всех его проявлениях, а ранняя профориентация была уделом рабов.

Изменений – сотни, тысячи. Не всегда и не везде они внедряются одновременно – одна школа «славится» своими элективными курсами, другая – модной системой оценивания, третья – интерактивными уроками. С точки зрения реформаторов, это не страшно. Поскольку, хотя пединновационные методики и различаются между собой, они всегда бьют в одну цель – разрушают связи между людьми и миром, создают массу субъектов – индивидуалистов, лишенных идей и идеалов, неспособных ни понять мир, ни изменить его. Слепых одиночек, которыми легко управлять и которых легко использовать.

При этом, если на Западе существует еще и «школа первого коридора» – для детей элиты, то в России пестуется исключительно «второй коридор», оканчивающийся тупиком, а элита отправляет своих детей за границу (и из европейского колледжа выходит уже не наша элита, а западная).

Следует отметить, что, несмотря на все отторжение, которое вызывает у классически образованного человека пединновационная школа, в современных условиях она, по-видимому, неизбежна. Классическое образование невозможно без идеала, а его в современном обществе попросту нет. Отдельно от общества функционировать школа не может. Следовательно, отказавшись от идеалов, россияне сделали выбор не только за себя, но и за своих детей. И новые образовательные методики лишь фиксируют и закрепляют этот выбор.

Пока еще в российской школе пединновации утвердились не в полной мере. Причина тому – тихий саботаж учителей (вопросы, затронутые в статье, автору довелось обсуждать с сотнями учителей Удмуртии, из них едва 10 процентов являются сторонниками инноваций лично, хотя внедрять их, хоть и «из-под палки», приходится всем). Но если общество не поддержит учительский корпус в его сопротивлении, оно рано или поздно сойдет на нет (трудно быть партизаном в проигранной войне). И тогда даже сегодняшний уровень грамотности выпускников покажется недостижимой вершиной.

Андрей Солдаткин