«И времени полет его не сокрушит…»

Увы, последние 30 лет искусство в России, за редкими исключениями, держится не столько поддержкой государства, сколько энтузиазмом творцов. Для них писать картины или создавать скульптуры – единственно возможная форма полноценного существования в этом мире, способ сказать о нем что-то важное, чего не скажет никто другой. В стране, которая подарила миру не одну сотню выдающихся художников, сформировала мощнейшие традиции меценатства и государственного попечительства, такое положение изобразительного искусства – это непростительное небрежение мощнейшим инструментом укрепления национального единства и самосознания народов нашей страны.

По-разному выраженные, подобные мысли высказывались всеми участниками пресс-конференции, состоявшейся 18 марта в ижевском выставочном центре «Галерея». Мы не обратили бы на них особого внимания (мало ли кому чего не хватает), если бы не одно принципиальное обстоятельство. О наболевшем в этот раз говорили маститые, давно состоявшиеся, признанные в России и за ее пределами мастера отечественного изобразительного искусства, которым, казалось бы, грех жаловаться на судьбу. Но в том-то и дело, что в «Галерее» выступали художники, не просто переживающие за современное положение искусства в России. Эти люди сами, по велению сердца, тратят силы и время на то, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Тем весомее их слова, тем насущнее необходимость обратить на них общее внимание.

Пора, наконец, назвать этих людей и рассказать о том, что привело их в нашу республику. Итак, в Сарапуле и Ижевске три дня работала «бригада» во главе с Владимиром Николаевичем Анисимовым – замечательным живописцем, академиком Российской академии художеств, президентом Региональной общественной организации художников «Бюро творческих экспедиций» и Российско-Индийского клуба искусств имени Рериха, генеральным директором Издательского дома «Христофор».

Компанию ему составил Владимир Александрович Суровцев – выдающийся скульптор-монументалист, работы которого украшают улицы и площади многих городов России и еще 20 стран (как он сам заметил – «от Исландии до Австралии»). Народный художник РФ, лауреат премии Правительства РФ, действительный член Академии художеств России, он является автором памятников Надежде Дуровой и Антонине Пальшиной, ставших украшением и яркой достопримечательностью Сарапула. В сентябре 2018 года в Ижевске с большим успехом прошла выставка работ Владимира Александровича, его дочери Дарьи и сына Данилы.

Этот яркий дуэт гармонично дополнила прекрасный живописец, член Российской академии художеств и Московского союза художников, заслуженный художник РФ Ольга Рустамовна Яушева. От Рима до Камы и Иртыша Велика Россия, а русский мир тесен – здесь шагу не ступишь, чтобы не столкнуться с удивительными переплетениями времен и судеб. И аукаются, рифмуются, закольцовываются они самым неожиданным образом.

Ровно так обстояло и на этот раз: именитая московская «бригада» приехала в Удмуртию, чтобы решить, наконец, судьбу огромного (4 на 6 м) полотна Павла Сведомского «Казнь Ермака». Работавший над ним в Риме на закате жизни, художник не успел завершить свое творение, а в 1909 г. его брат Александр передал неоконченную картину музею Сарапульского земства (ныне Сарапульский музей-заповедник). Судя по всему, тогда же картина единственный раз была доступна зрителям: провисев какое-то время в актовом зале женской гимназии, она, по причине своих размеров, оказалась в запасниках музея. По словам директора музея Сабины Валерьевны Креклиной, в последний раз ее рассматривали (не экспонировали!) несколько десятков лет назад.

Повышенный интерес к творению Павла Сведомского со стороны музея и московских экспертов вполне объясним. Во-первых, братья Сведомские считаются художниками пусть не первого, но и далеко не последнего разбора даже в необыкновенно щедром на таланты искусстве рубежа ХIХ-ХХ вв. Во-вторых, они провели детство в имении Михайловский завод (ныне это территория Чайковского городского округа), откуда было рукой подать до Сарапула. Чем и пользовалась матушка братьев, часто наезжая в уездный город за покупками. Так Сарапул стал первым большим городом, который увидели малолетние Павел и Александр Сведомские. Щедрый дар Александра окончательно и навсегда связал творчество братьев с Сарапулом.

Наконец, сама картина, сопоставимая по площади с полотном Александра Иванова «Явление Христа Народу» (5 м 40 см на 7 м 50 см), может быть отнесена к числу самых больших живописных творений в истории русской культуры.

Скажем сразу: осмотр и экспертиза картины, предпринятые московскими мастерами, подтвердили ее удовлетворительное состояние. Как отметил В.Н. Анисимов: «К моему удивлению, полотно крепкое, без плесени и опрелостей. Рванины минимум – только дырки от гвоздей. Кромки только с двух сторон немного оторваны. Картина живая, но реставраторам придется приложить руки». К приезду экспертов музей оперативно изготовил добротный вал, на который картина теперь закатана. В таком виде она будет дожидаться отправки на реставрацию во Всероссийский художественный научнореставрационный центр имени академика И.Э. Грабаря. По мнению В.Н. Анисимова, реставрационные работы могут продлиться около года, после чего картина вернется в Сарапул и будет выставлена на всеобщее обозрение.

Несомненно, это станет большим событием в культурной жизни не только нашей республики. Даже незавершенное, грандиозное полотно, судя по утверждениям экспертов, в полной мере отражает масштабный замысел художника и передает драматизм одного из ключевых событий в истории завоевания Сибири. Прирастая ею, Московское Царство готовилось стать Российской империей, в становлении которой далеко не последнюю роль сыграли Воткинский и Ижевский железоделательные заводы.

Но это уже другая история. А пока подчеркнем, что уникальность полотна Павла Сведомского не только в его эпических размерах. Гораздо важнее необычный сюжет картины, посвященный «второй» – ритуальной – смерти во всех отношениях легендарного завоевателя Сибири Ермака Тимофеевича.

«И мы – не праздно в мире жили!»

Это строка из стихотворения будущего декабриста Кондратия Рылеева «Смерть Ермака» (1821 г.) сохранилась в его народной переработке, известной большинству из нас по первым строчкам: «Ревела буря, дождь шумел, Во мраке молнии летали (блистали), И непрерывно гром гремел, И ветры в дебрях бушевали».

Но Рылеев был далеко не первым и не последним из тех, кто обратился к теме личности и подвигов покорителя Сибири. До нас дошли лубочные изображения Ермака, что само по себе доказывает укорененность его образа в национальном сознании и народной версии отечественной истории. До нас дошли его портреты и изображения различных сражений с его участием работы множества неизвестных художников ХVIII-ХIХ вв. В конце ХIХ в., на волне интереса к русскому фольклору и национальной истории, к теме Ермака обратился великий Василий Суриков, потративший пять лет (1891-1895) на работу над эпическим полотном «Покорение Сибири Ермаком». Выдающийся скульптор М.М. Антокольский в 1891 г. в Париже отлил фигуру Ермака в полный рост. Песня «Ревела буря» входила в репертуар Федора Шаляпина и хора имени Пятницкого.

Вслед за народной традицией известные и безвестные художники представляют Ермака Тимофеевича, о котором достоверно известно очень мало (как сказано в летописи, «Родом неизвестный, душой знаменитый»), как былинного героя, продолжателя подвигов Ильи Муромца, как воплощение русского национального характера, формировавшегося и утверждавшегося в великих деяниях, дальних походах и жестоких сражениях.

Частым мотивом в живописной летописи жизни Ермака был и мотив его трагической гибели. В августе 1585 г. небольшой отряд Ермака был разгромлен войсками хана Кучума, а сам герой, возможно, раненый стрелой или копьем и отягощенный двумя кольчугами, подаренными ему Иваном Грозным, утонул в водах Иртыша. Этот драматический момент смертельной схватки и гибели Ермака неизменно привлекал внимание художников и поэтов.

Именно на этой волне интереса к полубылинному герою пишет свое полотно и Павел Сведомский. И тут нас ждет самая большая неожиданность. Кажется, он был и остается единственным художником, обратившимся к менее известному продолжению легендарного сюжета о гибели Ермака. Дело в том, что, по одной из легенд, через какое-то время рыбак-татарин выловил тело героя, на которое собрались посмотреть многие мурзы и сам хан Кучум. Они стреляли в тело из луков и пировали, но даже через месяц оно не начало разлагаться. Место захоронения Ермака достоверно не известно.

Судя по не очень качественной фотографии картины, именно этот момент ритуальной казни врага и пира по поводу окончательной победы над ним стал основой сюжета картины Павла Сведомского. О чем хотел сказать художник? О высокой цене пространственной экспансии, на которой строится будущая империя? О столкновении двух цивилизаций, одна из которых обречена историей на исчезновение? О высшей воле, играющей судьбами «сильных мира сего»? Трудно сказать. Будем ждать окончания работы реставраторов. А она, как утверждает В.Н. Анисимов, будет сенсационной и привлечет внимание многочисленных любителей живописи и истории нашего Отечества.

Уверенности в счастливом завершении большого проекта прибавил и В.А. Суровцев: «Надеюсь, что, имея добрые связи с Зурабом Константиновичем Церетели, нам удастся вовлечь его в наш проект и получить поддержку. Ваш министр культуры (В.М. Соловьев. – Прим. ред.) нас поддержал. А мы сделаем все, что от нас зависит». Не можем не согласиться с выдающимся скульптором: «Мы все хорошо понимаем, в какой ситуации находится наша страна и мы вместе с ней. Но нет худа без добра. Обстоятельства складываются так, что мы начинаем глубже понимать значимость своей земли, своей истории, своей культуры. Глубже заглядывать в то, чем мы обладаем».

Это очень важно. Люди, чьими трудами прирастали пространство и богатства нашего Отечества, крепли его независимость, экономическая мощь и воинская слава, как и творения тех, кто эту память сохранял и укреплял, не должны кануть в Лету независимо от того, что нам уготовано историей.

Владимир Анисимов: «Куба, любовь моя!»

Наш оптимизм по поводу дальнейшей судьбы картины Павла Сведомского основывается и на успехе тех масштабных проектов, которые в последние годы реализует Российская академия художеств при непосредственном участии В.Н. Анисимова и В.А. Суровцева.

Одним из самых масштабных начинаний последних лет стала уникальная художественная выставка «О, Гавана. Транзит…», посвященная 500-летию столицы «острова Свободы» и юбилею дипломатических отношений между СССР, Российской Федерацией и Республикой Куба. В экспозиции представлено около 150 произведений живописи, графики, декоративно-прикладного искусства и фотографии из собрания Российской академии художеств. Это лучшие произведения, созданные за всю историю дружественных отношений между нашими странами.

Сама эта история началась в 1961 году, когда победившая кубинская революция при поддержке СССР начала строить на острове первое социалистическое государство, расположенное в Латинской Америке. Незаурядное само по себе, это событие вызвало огромный интерес и энтузиазм в нашей стране. События на Кубе отражались на первых полосах газет, становились гвоздем телевизионных новостей и кинохроник. Фидель Кастро и Че Гевара стали кумирами советской молодежи, которая видела в них воплощение неиссякаемого потенциала революционных преобразований страны и всего мира.

Портреты лидеров и рядовых солдат кубинской революции, рабочих и крестьян, деятелей науки, образования и культуры, экзотические кубинские пейзажи и картины на сюжеты из повседневной жизни кубинцев в те годы создавали такие замечательные художники (ныне академики), как П.П. Оссовский, Б.Г. Коржевский, П.Ф. Судаков, В.И. Переяславец. С 1991 года, в силу радикально изменившейся политической обстановки, Куба осталась едва ли не единственным социалистическим государством, и культурные связи с ней заметно ослабли.

Надо отдать должное В.Н. Анисимову и его соратникам, которые в начале 2000-х годов, используя все дипломатические возможности, авторитет С.К. Шойгу, В.И. Матвиенко и З.К. Церетели, ресурсы Академии художеств и Бюро творческих экспедиций, «высадили» на Кубу «десант» нового поколения российских художников. Среди них были сами В.Н. Анисимов и В.А. Суровцев, С.М. Никиреев, В.А. Бубнов, М.А. Кабыш, А.П. Рыбкин, М.В. Переяславец, Я.Я. Яковлев, В.Б. Попов, Н.В. Буртов, Г.А. Глахтеев, А.Ю. Боско, Е.Ю. Мач. Их работы дополнили «кубинский арсенал» академии.

В мае 2021 года выставка «О, Гавана. Транзит…», состоящая из работ перечисленных и других художников, открылась в Гаване и теперь совершает тур по городам Урала, Сибири и Дальнего Востока. А итоговая выставка состоится в 2022 году в одном из столичных центральных выставочных комплексов. По нынешним временам этот международный проект выглядит как настоящий прорыв в российско-кубинских культурных отношениях и еще раз подчеркивает актуальность использования всех инструментов «мягкой силы» для того, чтобы мир из первых рук знал о том, чем живет современная отечественная культура.

Между прочим, первым русским художником, побывавшим на Кубе, был великий Василий Васильевич Верещагин, автор широко известной картины «Апофеоз войны». В конце 1880-х – начале 1890-х годов его интересовала тема ИспаноАмериканской войны, которая вывела США на мировую арену. Театром боевых действий этой войны были Филиппины и Куба. Путешествуя по ним в 1891-1892 годах, Верещагин создал несколько ярких полотен, в том числе и написанную по заказу президента США огромную картину «Взятие Рузвельтом Сен-Жуанских высот». Двадцать шестой (1901-1909) глава Белого дома Теодор Рузвельт во время ИспаноАмериканской войны воевал на Кубе и в чине полковника командовал кавалерийским отрядом «Буйные всадники».

Действительно, искусство не знает границ.

Владимир Суровцев: «Я работаю на вечность»

Наш журнал и его издателя Наталью Кондратьеву связывает с Владимиром Александровичем Суровцевым давняя дружба. Мы уже дважды посвящали свои страницы творчеству выдающегося скульптора, который следит за нашей работой и высоко ценит внимание, которое «Деловой квадрат» уделяет вопросам развития отечественной художественной культуры. Поэтому по окончании прессконференции Владимир Александрович любезно согласился ответить на наши вопросы. Уверены, что этот разговор будет интересным и полезным нашим читателям.

«ДК»: Итак, современное изобразительное искусство нуждается в поддержке государства и меценатов…

В.С.: Несомненно. И это касается как начинающих художников, так и маститых мастеров. Мы сегодня уже упоминали «открывателя» Кубы Василия Верещагина. Добавлю, что перед тем как оказаться на Кубе, он провел в США две выставкипродажи своих картин, потому что в России его работы не закупали ни коллекционеры, ни музеи. Ему жить не на что было, не то что путешествовать и творить. И обратный пример: Павел Михайлович Третьяков при покупке картин для своей коллекции платил художникам от двух до 10 тысяч рублей. Александру Михайловичу Опекушину за памятник Пушкину заплатили 25 тысяч. Притом что корова тогда стоила 3 рубля. Согласитесь, по нынешним временам немыслимые деньги.

А сейчас… Последние три года мы всем миром пытаемся установить в Москве созданный мною памятник участнику Великой Отечественной войны, заместителю министра обороны СССР, маршалу СССР Сергею Семеновичу Бирюзову. Кстати, о Кубе. Как все переплетается! Сергей Семенович входил в жестко ограниченный и засекреченный круг лиц, руководивших легендарной операцией «Анадырь», в соответствии с которой в 1962 году на блокированную (!) Кубу были скрытно доставлены советские ракеты средней дальности с ядерными боеголовками. Даже сегодня «Анадырь» остается одной из самых масштабных военных спецопераций и образцом военного искусства. Великий человек, заслуживающий всеобщего внимания и почитания. А нам приходится буквально вытягивать его из забвения. Сейчас за мной бегают литейщики – я должен где-то найти 2,5 миллиона на памятник маршалу.

За 30 лет новой власти не было ни одного постановления в поддержку изобразительного искусства. Я работал и был знаком с шестью (!) министрами культуры – от Николая Николаевича Губенко и до Владимира Ростиславовича Мединского. С несколькими председателями комитета по культуре в Думе – со Станиславом Сергеевичем Говорухиным, Иосифом Давыдовичем Кобзоном. Когда им рассказываешь о том, что мы сердцем переживаем, они не слышат и не понимают. У них свой «сектор обстрела», который они лоббировали на своих постах. А у нас хилый закон о меценатстве, Дума до сих пор жует закон о культуре. Это наша общая забота, чтобы эта тема была озвучена.

Понимаете, поддержка нужна художнику не столько на безбедное житье, сколько на то, чтобы творить и доносить результаты своей работы до зрителей. Стоит в центре Парижа мой памятник героям Русского экспедиционного корпуса 1916-1918 гг. (Le Monument du Corps expéditionnaire russe). Я сам наблюдал, как парижане останавливаются около него, рассматривают, читают детям надписи на постаменте, что-то между собой обсуждают. Значит, цепляет, остается в памяти и в душе. Вот конечный смысл поддержки, о которой мы печемся.

«ДК»: Если расставить ваши работы на временнóй оси (от воеводы князя Михаила Васильевича Скопин-Шуйского до маршала Константина Рокоссовского и воинов-миротворцев в Абхазии), получится скульптурная история России, воплощенная в героических личностях и их деяниях. Откуда этот интерес к военно-патриотической теме?

В.С.: Все мы родом из детства. Я – из первого послевоенного поколения. Мой отец во время Великой Отечественной войны прошел от Харькова до Сталинграда и немецкого Шверина. Учили нас бывшие фронтовики. Все это впиталось и растворилось в крови. В прошлом году было 50-летие моего дембеля из армии. Служил в Риге – был «оккупантом». Кстати, в нашем учебном центре сейчас размещаются американские морпехи. Видимо, «освободители». Начинал службу в штабе, но отпросился и вернулся к ребятам – мы сопровождали воинские грузы по всей стране. Жили в теплушках. Знаю, что такое солдатская лямочка. Это мне помогает.

Бесконечно радуюсь тому, что каждый год 8 и 9 мая мои памятники на телеэкране, что в эти дни люди несут цветы к ним в Москве, Волгограде, Париже или СенМартене. Позволю себе такое сравнение. Альпинист, поднимаясь к вершине, забивает колышки и с их помощью подтягивается. Культура – вот такие колышки, опираясь на которые, мы подтягиваем всю нашу большую политику.

«ДК»: Что для вас значит понятие «патриотизм», которое сегодня пытаются сделать дискуссионным?

В.С.: Это один из стержней жизни любого государства и любого народа. На надгробии спартанцев начертано: «Мы погибли бы, если бы мы не погибали». Это и для нас очень характерно. И опять о памяти. Я застал реальных ветеранов, которые приходили в дом к моему отцу. Они никогда не говорили о боевых эпизодах – войну вспоминали через смешные истории. Черное отодвигали. Первый раз я их увидел всех вместе в 1965 году – в год 20-летия Победы. Здоровые мужики пришли не с орденами, а с колодками. Стеснялись наград. Первая фраза, которую они сказали друг другу: «Здорова, вшивенький». Отец рассказывал: «Позиционная война, жара страшная, нам по 18-19 лет, и немцам столько же. Ходим за водой – они в нас не стреляют, мы в них. На нейтральной полосе с немцами в футбол играли!».

Понимаете, патриотизм – чувство многогранное, впитывающее в себя не только высокий пафос, но и прозу, не только слезы, но и смех. И чем оно многограннее, чем полнокровнее, тем действеннее и эффективнее.

«ДК»: Судя по истории с памятником маршалу Бирюзову, отечественное пространство сопротивляется тому, чтобы его преобразовывали.

В.С.: Не думаю, что так. На самом деле в России моих работ стоит больше, чем за рубежом. Но, честно скажу: за рубежом легче работать, потому что на те или иные проекты меня приглашала наша дипломатия. Я подавал свои эскизы наравне с другими художниками, а «та сторона» отдавала предпочтение моим работам. И все остальное уже шло без какого-то моего давления. Когда проект сработан на уровне большой дипломатии, там техническая и организационная сторона крутится гораздо быстрее.

А в России… Никто не против памятника Бирюзову, все говорят о патриотизме… А толку? Появилось очень много равнодушных людей. И в советское время так было, но сейчас это обрело новые формы. Художникам часто приходится слышать: «Много вас развелось. Мы чиним крыши и унитазы ветеранам. Это важнее ваших картин и скульптур». Что тут возразить? Жизнь – сложная штука, нужно и то, и то.

«ДК»: О скульпторах часто говорят и пишут: «Они преодолевают сопротивление материала». Ваши работы не оставляют впечатление, что вы что-то преодолеваете. Скорее, помогаете материалу воплотить вашу идею.

В.С.: Спасибо большое. Тут момент какой? Все равно любое новое дело начинается с неловкостей, с неудач. Не все сразу по маслу идет. И тут то же самое. У тебя есть эскиз, ты его продумал, создал, пережил. Ты начинаешь лепить, а материал не поддается. Он, как девушка, за которой ты ухаживаешь. Отвлекся, и она уже с тобой не в контакте, приходится делать ритуальные шаги. И через какоето время чувствуешь – пошло. Есть контакт, есть удовольствие от работы. Но период преодоления трудностей присутствует. Редко бывает, чтобы работа лилась, как песня.

«ДК»: Ваши сын Данила и дочь Дарья тоже талантливые скульпторы. С Данилой у вас состоялось даже несколько совместных проектов. Как добиться, чтобы дети жили и работали на одной волне с отцами?

В.С.: В каждой семье все по-своему, и я бы не стал предлагать какие-то рецепты. У нас династия. Клан. Моя первая супруга Елена Суровцева тоже скульптор. В нашей большой семье – с невестками, детьми, внуками и так далее – 14 художников. Среди них ушедший в прошлом году из жизни Василий Александрович Бубнов – очень известный монументалист. Он был председателем Московского союза художников, а его отец еще более известен всем нам – Александр Павлович Бубнов, автор картины «Утро на Куликовом поле», которая воспроизводится во всех школьных учебниках. Наши внуки учатся в художественной школе на скульптурном отделении. Банально, но семья – первый и главный воспитатель.

А что касается педагогических приемов… Утром каждой субботы я бодрым голосом сообщал своим детям: «Сегодня мы с вами идем…». И они упавшими голосами заканчивали: «…в музей». Были «лихие девяностые», чтобы прокормиться, я таксовал на своем «Москвиче», но старался, чтобы дети ходили по лучшим музеям. А потом у меня стали закупать работы, приглашать, делать выставки. Мы немного ожили. Скудновато все равно было, но я возил детей в лучшие музеи Франции, Италии, Бельгии, Греции. В конечном итоге все это сработало. И дочь, и сын – великолепные мастера. Я ими горжусь и радуюсь за них.

«ДК»: В одном из интервью вы сказали: «Я работаю на вечность». Сильное высказывание.

В.С.: Скульптура – специфический жанр. Есть образцы произведений древних скульпторов, которым 35 тысяч лет. Представляете? Я делаю памятники в бронзе, и они физически имеют возможность жить тысячелетия. Об этом я и говорил в первую очередь. А что касается того, достойны ли они такой длинной жизни, – время покажет.

«ДК»: Спасибо за интервью, за ваше внимание к республике и нашему журналу.

В.С.: Вам спасибо. Я рад тому, что мы задружились с Сарапулом. Какие праздники они проводят!

«ДК»: Приезжайте, мы всегда рады встрече с вами.

В.С.: Спасибо.

Виктор Чулков