День в истории: «Гулльский инцидент» во время русско-японской войны

Долгий путь в никуда

Катастрофа при Цусиме – одно из самых болезненных поражений в нашей истории, горький символ безволия и некомпетентности высшего военного командования. Однако сейчас мало кто помнит, что начало пути Второй Тихоокеанской эскадры, уничтоженной японцами в Цусимском проливе, с самого начала, мягко говоря, не заладилось.

На момент начала войны флоты Японии и России в регионе были несопоставимы как по количеству судов, так и по боевой мощи. К услугам Японии была вся мощь Соединенного флота, основные корабли которого (включая 6 эскадренных броненосцев и 6 броненосных крейсеров) были выстроены на британских, французских и немецких верфях и оснащены по последнему слову военной техники.

Русский Порт-Артур же охраняла лишь относительно небольшая Первая Тихоокеанская эскадра Балтийского флота, состоявшая из двух броненосцев (оба были выведены из строя после короткой атаки японцев) и нескольких крейсеров и миноносцев. Естественно, после японской атаки флотилии ничего не оставалось делать, кроме как уйти в гавань Порт-Артура и ожидать помощи от основных сил российского флота, который дислоцировался в европейской части. Формально суммарно наш флот сильно превышал японский по количеству кораблей, но была одна загвоздка.

Россия не могла задействовать в войне довольно мощный Черноморский флот (Босфор и Дарданеллы были закрыты для прохода военных судов). Единственным вариантом поддержки дальневосточных флотилий была переброска кораблей из Балтики. Впрочем, предполагалось, что и сил снаряженной для деблокады Порт-Артура Второй Тихоокеанской эскадры хватит для того, чтобы дать японцам бой. Учитывая, что через мелкий Суэцкий канал наши новейшие броненосцы также пройти не могли, эскадре предстояло обогнуть Африканский континент, пройдя до конечной цели полмира.

Уже на этапе комплектования эскадры можно отметить удивительную безалаберность командования. Оно не до конца верило, что Порт-Артур выстоит до прихода эскадры (к слову, это оказалось правдой). В таком случае ей пришлось бы пробиваться во Владивосток. Часть командования предлагала подождать до закупки чилийских и аргентинских крейсеров (которые в итоге так и не были закуплены, несмотря на рапорты об успехах в переговорах с латиноамериканцами).

Помимо экзотического сценария закупки кораблей у стран, мягко говоря, не славившихся своей военной экономикой, флотилию можно было усилить как минимум старыми кораблями, оставшимися на Балтике, также вполне реально было срочно достроить броненосец «Слава» и дождаться модернизации «Александра II», но почему-то это не было сделано. В итоге эскадра, укомплектованная «по остаточному принципу» из матросов, которые считались худшими на флоте, 1 сентября 1904 года все же вышла в свой последний поход. Учитывая вышесказанное, русское командование на другой исход и не надеялось.

Инцидент

В конце октября эскадра находилась в пределах так называемой «Доггер-банки» - крупнейшей и богатой рыбой песчаной отмели в Северном море в ста километрах от английского побережья.

Еще до выхода эскадры в Петербург приходили донесения о сильном желании японцев воспрепятствовать ее приходу на Дальний Восток. Русское командование справедливо опасалось провокаций со стороны англичан, которые едва ли не открыто поддерживали Японию в текущей войне. В пути приходили сообщения от европейских источников о неизвестных миноносцах, замеченных в море, и это лишь усиливало напряжение.

В связи с этим русские миноносцы получили от Рожественского (командующего эскадрой) следующие приказания:

— «на походе ночью не позволять никакому судну пересекать путь эскадры и приближаться к ней на расстояние менее 4 кабельтовых»;

— «выстрелом под нос остановить приближающееся судно, указать ему курс выхода из запретной зоны или ожидать, пока эскадра не пройдет»;

— «в случае невыполнения судном требований, применять по нему все виды оружия»;

— «суда, не мешающие эскадре, освещать прожектором».

О том, что произошло в ночь на 22 октября 1904 года, неясно до сих пор (и вряд ли когда-нибудь станет ясно).

Вечером 21 октября транспорт «Камчатка», несколько отстающий от своей колонны из-за ремонта, доложил о преследующих его неизвестных миноносцах в количестве около восьми штук. Далее «Камчатка» запросила координаты эскадры, но с флагмана («Суворова») ей вполне разумно было отвечено, что для начала неплохо было бы оторваться от посторонних кораблей и передать свои координаты. Однако «Камчатка» вновь запросила местонахождение эскадры. После этого на «Суворове» заподозрили, что запрашивает их вовсе не «Камчатка», а неизвестный противник. «Камчатке» без указания координат был дан приказ следовать вдоль Доггер-банки, сама же эскадра приготовилась к возможной атаке.

В 00:55 22 октября эскадра вышла на Доггер-банку, практически в центр крупной британской рыболовной флотилии из 22 траулеров. С ходового мостика «Суворова» было обнаружено подозрительное судно с потушенными огнями, летевшее наперерез броненосцу. После подсветки прожектором судно было опознано как миноносец, и Рожественский отдал приказ об открытии огня.

В процессе выяснилось, что новейшими системами целеуказания мало кто умеет пользоваться. Большинство артиллерийских и пулеметных постов вели огонь самостоятельно и, по-видимому, палили во все, что попадалось им на прицел. Дошло до того, что крейсеры «Аврора (да, это именно та многострадальная и знаковая «Аврора», о которой читатель подумал) и «Дмитрий Донской» были приняты за подкравшиеся вражеские корабли и обстреляны.

Всего обстрел длился менее двадцати минут (свидетели называют срок в 10–15 минут, некоторые — 20). Было израсходовано около пятисот снарядов различного калибра и 1800 пулеметных патронов. В результате стрельбы был затоплен британский рыболовный траулер «Крейн», еще пять («Гулль», «Маджестик», «Мино», «Молмейн» и «Снайп») получили повреждения. Погиб один рыбак (по другим данным – двое), шестеро оказались ранены. Крейсер «Аврора» получил пять попаданий, проделавших пробоины в бортах и надстройках, два члена его экипажа оказались ранены (один из них позже скончался). На броненосце «Орел» при стрельбе разорвало ствол 75-мм пушки, что вывело ее из строя.

Рожественский, осознавший наконец, что стрельба ведется по гражданским судам и по собственным кораблям, отдал приказ о прекращении огня. Эскадра как ни в чем ни бывало продолжила свой маршрут, пока инцидент не вскрылся и не привел в бешенство всю Великобританию.

Британская пресса, узнавшая о случившимся, не стеснялась в выражениях (и, наверное, имела на это право). В Британии инцидент до сих пор известен как «Припадок русского гнева». Отношения между Британией и Россией накалились до предела. Россия предложила создать международную комиссию для расследования инцидента, результаты которой, впрочем, не устроили ни ту, ни другую сторону. Однако компромисс был достигнут. Россия выплатила английским морякам 65 тысяч фунтов компенсации. Требования англичан вернуть эскадру в Петербург и передать Рожественского военному трибуналу не были выполнены.

Все это время эскадра стояла в испанском порту и ожидала окончания расследования. Если японцы действительно хотели остановить или хотя бы задержать русскую эскадру, то у них это получилось. Куда обиднее, если эскадра задержала себя сама вследствие безалаберности и сдавших нервов. Так или иначе инцидент послужил провозвестником страшной участи Второй Тихоокеанской эскадры, которая впоследствии была практически полностью уничтожена в Цусимском сражении. Многие проблемы, приведшие ее к гибели, отчетливо проявились еще вблизи английского берега.