Фото из коллекции А. П. Чехова, 1890 г., Сахалин
27 августа 1878 года российский Департамент полиции издал секретный циркуляр, который выделял «политических преступников» в «совершенно особую категорию» и предписывал содержать их отдельно от остальных заключенных. По мнению чиновников ведомства, род и важность политических преступлений требовали более строгого отношения к политзаключенным, чем к обычным уголовникам.
«Тюремная реформа»
Во второй половине XIX века в России все большее значение приобретают тюрьмы (от нем. – Thurm – башня), постепенно снижается роль ссылки. Это объяснялось просто – после отмены крепостного права и некоторых телесных наказаний количество преступлений сильно выросло, и ссылать такое количество заключенных за Урал становилось все сложнее. Медленно, но верно преобладающей формой заключения стало одиночное заключение (как и в большинстве европейских государств), а это требовало строительства новых тюремных зданий и помещений.
За время с 1879 по 1889 гг. на новые постройки было потрачено более 3 млн рублей (в том числе 1,4 млн рублей на сооружение Санкт-Петербургской одиночной тюрьмы), а на приспособление и переустройство существующих зданий - до 4,4 млн рублей. Где это было возможно, применялся труд арестантов. К 1890 г. вновь было отстроено 11 тюремных зданий и перестроено или подверглось капитальному ремонту 57 зданий. На 27% увеличилось количество тюремных надзирателей (с 4478 человек в 1879 г. до 5684 в 1899 г.). В 1888 г. на одного надзирателя приходилось 13,7 арестантов. Улучшилось материальное положение тюремных служащих. Среднегодовой оклад надзирателя, например, увеличился до 151 рубля. Улучшалось также снабжение заключенных одеждой, была установлена норма пищевой выдачи
Одиночная камера в петербургской тюрьме. Начало ХХ в.
Российское правительство ориентировалось на европейский опыт – представители созданного 1879 году Главного тюремного управления поддерживали тесные контакты с западноевропейскими коллегами и принимали участие в международных конгрессах, на которых обсуждались вопросы тюремной политики. Правда, до полного преодоления антисанитарии и переполненности в российских тюрьмах было далеко, но определенные меры по улучшению условий предпринимались вплоть до 1917 года.
В общем и целом, российская тюрьма второй половины XIX – нач. XX века, несмотря на все усилия правительства, слабо выполняла свою исправительную функцию. Напротив, по свидетельствам современников, она губила нравы еще не до конца испорченных людей и была «теплым уголком для закоренелых преступников, гарантирующим для них карты и вино, сцены разгула и разврата».
Борцы за свободу
Конечно же, отношение к политическим заключенным у власти было особым. Парадоксально, но количество политических заключенных в тюрьмах постепенно превысило количество уголовных (особенно этому поспособствовало подавление революции 1905-1907 гг.). А ведь еще в начале 19 века даже единичное выступление против власти вызывало в обществе огромный резонанс.
В 1904 г. были утверждены "Правила о порядке содержания в тюрьмах гражданского ведомства политических арестантов", которые, например, предписывали, что политические арестанты должны были содержаться в особых камерах по одному и изолироваться от других категорий на прогулке, в церкви, комнатах для свиданий и т. д. Вся личная переписка политических арестантов направлялась на предварительное рассмотрение надзирающему прокурору. Свидания с ближайшими родственниками, к числу которых относились супруги, родители, дети, родные братья и сестры разрешались начальником тюрьмы с согласия лица прокурорского надзора или лица, проводившего дознание. Разрешалось не более двух свиданий в неделю.
И. Сталин, заключенный Баиловской тюрьмы в Баку
Таким образом, "Правила" предусматривали более строгую изоляцию для политических арестантов по сравнению с уголовными. Другое дело, что выполнить их администрация тюрьмы часто не могла. Так, известно, что в одесской тюрьме в 1907 г. заключенные, пользуясь самодельными отмычками, свободно открывали двери камер, посещали друг друга и даже ночевали в других камерах. В тюрьме действовала общественная комиссия из представителей всех партий (естественно, нелегально).
Империя отсчитывала свои последние годы, часы, и дни, а в ее тюрьмах в то же самое время строили планы многие из тех, кому суждено будет перевернуть российскую историю с ног на голову.