Елена Серова: Бывших космонавтов не бывает

– Елена Олеговна, свое первое высшее образование вы получили на аэрокосмическом факультете Московского авиационного института имени С. Орджоникидзе. В школе так хорошо учили, что это дало возможность поступить в такой очень непростой вуз?

– Очень многое зависит от школы, вы абсолютно правы. Но родители – в частности, моя мама – всегда нацеливали меня на то, что необходимо хорошо учиться. Это говорят всем детям, но не все дети следуют этим рекомендациям. Я любила учиться, и да – это позволило мне поступить в один из сложнейших вузов нашей страны.

– Вы стали первокурсницей в 1993 году. Страна не знала, что с ней будет завтра, ей было не до космонавтики. А вами что двигало? На что надеялись, чего хотели?

– Я с раннего детства увлекалась космосом – много читала, собирала информацию: вырезки из газет, марки, конверты – все, что помогало прикоснуться к космосу, к космонавтике. Мне нравилась астрономия, нравились научные публикации, например, в журнале «Наука и жизнь», всегда было интересно, что нового происходит в сфере науки. Это не зависело от времени, от ситуации. Да, конечно, время было тяжелое, но в девяностые у нас оставались ученые, деятели искусства, культуры. Именно благодаря нашим инженерам, которые не ушли из космической отрасли, а самоотверженно продолжали работать и выполнять поставленную задачу, несмотря на то, что не было зарплаты, страна сохранила космическую отрасль! Поэтому говорить, что в девяностые что-то пугало, нельзя.

Меня очень поддерживала семья – цельная, крепкая. Когда в семье все делают сообща, стремятся к поставленным целям, поддерживают друг друга, то люди, которые выходят из таких семей, чего-то добиваются в жизни, достигают определенных результатов. Родители всегда наставляли меня к учебе. Мама говорила, что необходимо получить высшее образование, но для меня это было чем-то само собой разумеющимся. Поэтому ставить вопрос так, что надо было думать о том, как выживать, – не совсем правильно. Хотя были времена, когда кроме хлеба с майонезом есть было нечего. Но это нормальная студенческая жизнь, особенно в те годы. Советские, а потом и российские студенты всегда жили небогато, но все выучились, и многие стали очень известными людьми.

– А что вас привело в НИИ низких температур МАИ, работу в котором вы сочетали с учебой? Не трудно было и учиться, и работать?

– В НИИ я попала отчасти из-за того, что приходилось подрабатывать. Это помогало обеспечивать себя. Но в любом случае, я шла туда по инженерному профилю. Я жила в общежитии и вообще очень много работала, даже учась на дневном отделении. Было трудно, но большинство студентов именно так и жили. Ничего, все справлялись. Как говорится, дорогу осилит идущий.

– А второй диплом, экономиста, для чего вам понадобился? Как-то далековато от первой специальности.

– Этот диплом был нужен, чтобы разбираться в том, что происходит в отечественной экономике. Когда я смотрела новости и слышала заумные слова и фразы, абсолютно ничего мне не говорящие и не понятные большинству людей, меня посетило желание получить экономическое образование, чтобы разбираться в этих процессах.

– Когда возникла мысль: «А не полететь ли?»?

– Я бы сформулировала вопрос по-другому – это все-таки не развлекательный аттракцион. Я работала по профилю, инженером Ракетно-космической корпорации «Энергия» по постоянно действующим системам кораблей «Союз» и «Прогресс». Изначально знала весь корабль – «от и до». Техника, на которой пришлось бы лететь, была абсолютно знакомой. И конечно, когда представилась возможность подать заявление на поступление в качестве кандидата в отряд космонавтов, я это сделала. В 2003 году это не получилось, потому что родилась дочь, но тогда подал заявление мой супруг, Марк Серов, которому в 2005 году была присвоена квалификация «космонавт-испытатель». А у меня появилась такая возможность в 2006 году.

– Космическая энциклопедия рассказывает, что набор-2006 формировался трудно – многих претендентов отсеяли по состоянию здоровья. Что это такое – здоровье космонавта? К чему должен быть готов его организм? Какие требования предъявляются к психологии?

– Любой набор космонавтов формируется нелегко и непросто. Подается много заявок, но большее количество претендентов отсеивается по определенным причинам. Как шутят медики, не бывает абсолютно здоровых людей – бывают недообследованные. Здоровье космонавта – это очень емкое понятие. Его невозможно описать в двух словах. Чтобы выполнить космический полет, необходимо удовлетворять определенным критериям. Элементарно: ограничения по росту, по весу, общее здоровье. У претендента на поступление в отряд должна быть определенная вестибулярная система. Не все могут пройти барокамеру, центрифугу, а они входят в программу ежегодных обследований космонавтов. Не каждый кандидат может пройти этот жесткий отбор. Отсев – колоссальный. Именно поэтому космонавты являются элитой нашей страны.

Относительно психологии: человек должен быть стрессоустойчивым, уметь принимать грамотные решения в стрессовой ситуации и в условиях дефицита времени. Кандидат должен быть неконфликтным, уметь выходить из конфликтных ситуаций, а еще лучше не попадать в них, должен уметь приспосабливаться к неблагоприятным условиям. Все это оценивается при прохождении отбора.

– Вы успешно прошли медицинскую комиссию. Это заслуга генетики? Или спортивных тренировок? Вообще, есть «рецепт здоровья от Елены Серовой»?

– Прохождение медицинской комиссии зависит от многих факторов, и генетика не последний из них. Огромную роль играет самодисциплина. Ведь не просто так говорят, что космонавты не должны иметь вредных привычек, которые подрывают здоровье. Я не могу назвать себя профессиональным спортсменом, хотя некоторыми видами спорта занималась.

«Рецепт здоровья от Елены Серовой», по-моему, очень и очень прост, и все его прекрасно знают: бережно относиться к своему здоровью, не пить, не курить, соблюдать умеренность в еде и в занятиях спортом. Это и есть универсальный рецепт для сохранения и поддержания здоровья.

– Члены отряда космонавтов проходят сквозь множество тренировок, в том числе в экстремальных условиях – в пустыне, в зимнем лесу и т.д. Это не перебор, не перестраховка?

– Специальные тренировки космонавтов – это, конечно же, необходимая база. Допустим, для чего нужны тренировки по выживанию в зимнем лесу? Наверное, многие смотрели фильм «Время первых», в котором очень красочно и достоверно показано, как Алексей Архипович Леонов и Павел Иванович Беляев приземлились в нерасчетном полигоне посадки, в тайге, как они выживали, а ведь у них не было никаких средств спасения. После той ситуации стали проводить тренировки космонавтов по выживанию в подобных обстоятельствах. На них мы узнали, что необходимо в таких условиях, как использовать подручные материалы и носимый аварийный запас, который появился именно после нештатной ситуации с Алексеем Леоновым и Павлом Беляевым. Если говорить о конкретике, экипаж должен уметь с помощью перочинного ножа или мачете соорудить временное убежище из подручных материалов: материи и строп парашюта, металлической коробки из-под аптечки и т.д. Нам необходимо сделать все, чтобы выжить на протяжении нескольких суток в ожидании поисково-спасательной группы.

Если брать в расчет вероятность, что космонавты могут приземлиться в пустыне, то мы должны обладать нужными навыками, чтобы и там не пропасть. У космонавтов в носимом аварийном запасе всего лишь три литра питьевой воды. В условиях пустыни это катастрофически мало. Когда мы «выживали», то за трое суток потеряли по пять килограммов. Помимо нехватки воды, опасность представляли и насекомые, и змеи, от которых тоже надо уметь защищаться.

Необходимо знать, как строить укрытие от солнца, добыть воду, если местность позволяет. Мы все это прошли, на практике отработали все нужные навыки.

Что касается специальной парашютной подготовки, то она, в первую очередь, раскрывает в человеке способность работать в стрессовой ситуации, принимать грамотные решения при дефиците времени. Оператор, то есть космонавт, во время затяжного прыжка с парашютом должен решить задачу, карточка с которой располагается на левой руке, и надиктовать решение на диктофон. При этом он следит за высотой, контролирует положение своего тела в пространстве, готовится раскрыть парашют. Правильность решения проверяют специалисты на земле, которые делают вывод – способен человек выполнить поставленные задачи в стрессовых условиях или нет.

Я могу очень долго перечислять специальные тренировки, но подчеркну: ничего случайного или напрасного в них нет. Любой вид подготовки продиктован прямой необходимостью, зачастую связанной с риском для жизни и даже гибелью.

– Светлана Савицкая напутствовала вас словами: «Держись, палки в колеса могут до последнего ставить». Все действительно очень жестко?

– Да, конкуренция очень жесткая. Это действительно так. Я оказалась не просто среди специалистов, а среди элиты в мужском коллективе. Конечно, я была обязана соответствовать уровню и конкурировать с такими людьми. Это было достаточно непросто.

– В космосе приходилось сталкиваться с нештатными ситуациями? Вас готовили к чему-то подобному?

– В нашем полете было несколько нештатных ситуаций. Одна из них – нераскрытие левой солнечной батареи корабля при выведении на орбиту. Обстановка была бы критичной, если бы мы переходили на «длинную» схему стыковки. Поясню: мы летели по шестичасовой схеме, а есть еще «длинная» схема, когда ты летишь до МКС примерно двое с половиной суток. Если бы у нас на «короткой» схеме не включился двигатель, мы были бы вынуждены перейти на «длинную» схему, и тогда нам, скорее всего, не хватило бы энергии долететь до станции. Некоторые специалисты говорят, что долететь было бы возможно, но тут мнения разошлись. В любом случае, никто не стал бы рисковать жизнями экипажа. При стыковке со станцией батарея раскрылась от соударения, хотя для нас это было уже не важно – стыковка состоялась в штатном режиме.

Была еще одна нештатная ситуация, одна из самых сложных, которая может произойти на борту станции, – утечка аммиака. Аммиак, как известно, очень токсичное вещество. Попадание в замкнутую атмосферу станции даже малейшего количества аммиака грозит экипажу отравлением. Не буду рассказывать, в чем заключалась суть, но, слава богу, проблему удалось разрешить. Мы смогли продолжить нашу экспедицию.

– Вы провели почти полгода на МКС. Длительное нахождение нескольких людей в ограниченном и довольно тесном пространстве – тяжелое испытание для психики. Как вы его переносили?

– Лично для меня это не было никаким испытанием. Прежде всего, нужно уважать привычки других. И, как я уже говорила, нас изначально отбирают как людей неконфликтных, умеющих принимать верные решения в сложных ситуациях, в том числе психологических, если они, конечно, возникают.

– СССР/Россия – 4 женщины-космонавта (две из них совершили по два полета). США – 48 женщин-космонавтов (10 из них – два полета, 9 – три полета, 6 – четыре полета, 6 – пять полетов). Как вы считаете, в чем причина такой «дискриминации»?

– Меня часто спрашивают про разницу между американскими астронавтками и нашими женщинами-космонавтами, почему «у них» так много? Люди не совсем помнят и знают нашу историю. Америка не понесла столько человеческих потерь в крупнейшей войне двадцатого века, сколько наша страна. После Великой Отечественной войны был дан негласный указ о том, чтобы стараться не пускать женщин в тяжелые профессии, хотя раньше, до войны, женщины у нас трудились и в шахтах, а во время войны – на тяжелейшем производстве танков и самолетов. Плюс женщины воевали бок о бок с мужчинами, и в нашей истории остались имена прославленных летчиц, женщин-героев. Сейчас женщины все чаще и чаще приходят в мужские профессии, но в свое время на это был наложен запрет. Скорее всего, это и стало причиной ситуации, которую мы видим сегодня. Я очень надеюсь, что в нашем отряде космонавтов будет больше девушек.

– Вы – четвертая женщина-космонавт в нашей стране. Как складываются ваши отношения с В.В. Терешковой, С.Е. Савицкой и Е.В. Кондаковой?

– Со всеми женщинами – летчиками-космонавтами СССР и РФ отношения теплые и доброжелательные. Добавлю, пожалуй, что со Светланой Евгеньевной Савицкой мы достаточно тесно общаемся. Она часто помогает решать некоторые вопросы, например, спасать школы. В стране проходит так называемая оптимизация сферы образования, когда школы в небольших населенных пунктах, где мало учеников, пытаются ликвидировать, и людям приходится возить детей достаточно далеко в другие школы. Но под эту тему многие несознательные чиновники пытаются «оптимизировать» и те школы, которые находятся в густонаселенных пунктах. Одну из таких школ в деревне Мостовой мы спасали вместе со Светланой Савицкой в 2015 году. Благодаря ее активности школу, в которой моя бабушка проработала всю свою жизнь учительницей русского языка и литературы, удалось сохранить, за что я очень благодарна Светлане Евгеньевне. Эта ситуация имела место, когда я еще не была депутатом Госдумы.

– Вашей дочери 16 лет. Почти тот возраст, в котором вы сделали шаг, предопределивший вашу судьбу. Дочь пойдет тем же путем? Сегодня космос для вас – прошлое? Или космонавты бывшими не бывают?

– Вы правильно сказали, бывших космонавтов не бывает. Специалист всегда остается специалистом, в какой бы области он ни работал. Знания и навыки, которые были получены в ходе подготовки и работы в составе экспедиции на Международной космической станции, приносят свои плоды. Космонавты – это не просто инженеры-испытатели, которые знают корабль и станцию до последнего винтика. Они еще слесари, сантехники, электрики, ученые, медики. Это многофункциональные специалисты.

Опыт и знания, которые были получены в ходе подготовки к космическому полету и во время самого космического полета, сейчас очень пригождаются, я использую их в полной мере. К ним относятся и знания в сфере экологии, которой я сейчас активно занимаюсь.

– Вы сами выбрали в Госдуме комитет по экологии и охране окружающей среды? Какие вопросы и проблемы в этой сфере вы считаете наиболее злободневными для России?

– Тема экологии в нашей стране на сегодня настолько актуальна, что я не вижу, честно говоря, более глобальных тем, которыми необходимо немедленно заниматься. Наши леса, а это, как правило, ценные породы деревьев, вырубаются «черными» лесорубами и отправляются за рубеж. Как выяснилось, этому зачастую способствуют проживающие рядом люди. Они мотивируют свой поступок тем, что это легкий заработок, и в такой мере обогатиться они больше нигде не смогут. К сожалению, эти люди не понимают, что их дети будут жить в пустыне.

В ситуации с озером Байкал подключились абсолютно все депутаты нашего комитета. На имя генерального прокурора Российской Федерации Юрия Чайки был написан запрос о строительстве завода по разливу пресной воды Байкала. Это достояние нашей страны, и те, кто допустил подобное, как мне кажется, взяли очень большой грех на душу. Наш комитет держит эту тему на контроле. Более того, до меня недавно дошла информация, что та же история происходит и с Алтайским краем. Эту тему мы также будем поднимать, потому что недопустимо разбазаривать народное достояние.

Редакция благодарит за помощь в организации интервью депутата Госдумы РФ Валерия Бузилова.

------------------------------------------------------------------

Реклама

Изобретение душа очень сильно упростило нам прием водных процедур. Современная душевая система - это сложное технологическое устройство разных размеров, разных комплектаций, дизайна, которая выполняет множество разных функций. Выбрать душевую систему вы можете в интернет-магазине "Аквастиль". Широкий выбор, приятные цены.