День в истории: первый в мире полет русского летчика в Заполярье

Русский поляк

Ян (Иван) Иосифович Нагурский родился в 1888 году в городке Влоцлавек Варшавской губернии в семье польского мельника. Семья смогла оплатить ему учебу лишь 6 классов гимназии. Ян бросил учебу и получил работу сельского учителя, это позволило ему скопить немного денег и закончить среднее образование. В 1906 году Ян поступает в Одесское юнкерское пехотное училище, в 1909 году получает чин подпоручика и добровольно отправляется на службу в далекий Хабаровск. Дальше было Высшее морское инженерное училище в Санкт-Петербурге. Судьба легко перебрасывала молодого поляка из одного конца огромной империи в другой.

В столице Ян заразился нестандартным для своего времени увлечением – авиацией. Вдохновленный демонстрационными полетами Сергея Уточкина (одного из первых русских летчиков), Нагурский прошел курс обучения в Императорском Всероссийском аэроклубе, а позже в Гатчинской офицерской воздухоплавательной школе. Одновременно с дипломом морского инженера в 1913 году он получил звание военного летчика.

Затерянные во льдах

Арктика в те годы приобретала все большее геополитическое значение, каждая успешная экспедиция, приближавшая человечество к покорению Северного полюса, прибавляла стране-организатору долю международного престижа.

К 1914 году сразу три русские арктические экспедиции считались пропавшими без вести. Владимир Русанов на парусно-моторном судне «Геркулес» изучал Новую Землю, Георгий Брусилов на шхуне «Святая Анна» собирался пройти Северным морским путем. Георгий Седов на шхуне «Святой мученик Фока» хотел покорить Северный полюс. По инициативе Русского Географического общества 18 января 1914 года Совет министров дал указание морскому министерству организовать их поиски.

Начальник Главного гидрографического управления генерал-лейтенант М. Е. Жданко обратился к Нагурскому с просьбой оценить возможность использования существующих на тот момент самолетов для поисков в Заполярье. Несмотря на то, что никто никогда еще не летал в этих широтах, Нагурский после консультации с Раулем Амундсеном ответил положительно. Оставалось лишь выбрать самолет.

Надежные крылья

Нагурский принимает решение использовать для этой цели гидроплан крепкой конструкции с фюзеляжем в виде лодки. Он писал: «Кроме того, машина должна иметь возможно меньшую нагрузку на квадратный метр несущей плоскости, отличную амортизацию и скорость до ста километров в час. Моторы на ней должны быть с воздушным охлаждением, хотя в этом случае существует некоторая опасность нарушения беспрерывности работы».

Первоначально Нагурский рассматривал возможность использования российского гидросамолета «М-5», однако затем остановил выбор на французском «Фармане МФ-11» (он лучше отвечал указанным выше требованиям). Ян Нагурский сам выбирал самолет на заводе Фармана в Париже (себе и летчику Евсюкову, который должен был пролететь над Восточной Арктикой). Кроме того, офицер лично проверил и отобрал двигатель на заводе «Рено», совершив 18 испытательных полетов.

Лишь став полностью уверенным в самолетах, Ян отдал приказ готовить их к транспортировке. Он упаковал гидропланы в ящики и уже 21 июня оказался в Кристиании (Осло), где погрузил их на барки «Герта» и «Эклипс». В пути выясняется, что Евсюкова в экспедиции заменит летчик Александров (который, к слову, потерпел крушение в первом же вылете с мыса Челюскин).

Руководитель всей спасательной экспедиции капитан 1-го ранга Исхак Ислямов скептически относился к авиации, зато Нагурского поддержали и Амундсен, с которым он довольно близко познакомился во время подготовки самолетов, и Нансен. Русского поляка провожало почти все пятисоттысячное население города, взбудораженное известием о первой в истории отправке самолетов в Арктику. Сразу по прибытии в Александровск-на-Мурмане ящики с разобранным самолетом Нагурского перегрузили на «Печору» – другое вспомогательное судно поисковой экспедиции.

Вопреки войне

В это время Германия объявляет войну России. Командование получает сведения, что германский флот двинулся в Белое море. Поступает предложение использовать самолет Нагурского для разведки вражеских судов, а также бомбежки с воздуха динамитными патронами. Но немецкие корабли не появились, и Нагурский участия в боевых действиях на Севере не принял. «Печора» отбыла на Новую Землю, откуда предполагалось начать поиски пропавшей экспедиции Г. Я. Седова.

Когда «Печора» вошла в губу Крестовую на западном побережье Северного острова, Нагурский и техник-моторист матрос Е. В. Кузнецов с огромным трудом переправили девять ящиков с частями самолета на заваленный камнями высокий берег у становища Ольгинского и приступили к постройке временного жилища – избушки, крытой брезентом. Ночевали они в спальных мешках на резиновых надувных матрасах. Сборка гидросамолета продолжалась более 14 часов. Для того, чтобы он смог подняться в воздух пришлось соорудить скат из бревен, с помощью которого машину спустили на воду. Ян Иосифович совершил пробный получасовой полет над бухтой. Гидросамолет поднимал в воздух около 350 кг, поэтому на борт было решено взять только самое необходимое – одежду, продовольствие, оружие.

Исторический день настал. 21 августа 1914 года Ян Нагурский впервые поднялся в небо Арктики. Выполнив несколько пробных кругов, летчик взял на борт запас продовольствия, оружие и вместе с механиком вылетел на поиски пропавших экспедиций. Лучше всего о первом полете рассказал сам Ян в своих воспоминаниях:

«Тяжело груженный самолет с трудом поднялся надо льдами, но затем стал быстро набирать высоту; перед нами открывались все более красивые виды. Направо находился остров с грядами островерхих хребтов и спускавшимися по ним ледниками, налево — белый океан, на котором кое-где виднелись темные пятна открытой воды. Ледяными верхушками сверкали живописные, фантастических форм айсберги. Они были расположены то ровными рядами, то беспорядочно разбросаны; по форме одни напоминали стройные обелиски или призмы, другие — странного вида коряги. Все они искрились, как бы обсыпанные миллионами бриллиантов, в лучах незаходящего солнца. Сознание, что я первый человек, поднявшийся на самолете в этом суровом краю вечной зимы, наполняло радостью и беспокойством, мешало сосредоточиться».

Из поискового полета экипаж вернулся в тот же день. Первый арктический полет продолжался 4 часа 20 минут, за это время гидроплан пролетел 450 километров. Всего же Нагурский и Кузнецов совершили 5 дальних поисковых полетов (21, 22, 23 августа и 12, 13 сентября). За это время было обследовано западное побережье Новой Земли и Земли Франца-Иосифа. К сожалению, никаких следов пропавших исследователей найдено не было.

Несмотря на формальную неудачу воздушных поисков, полеты Нагурского принесли большую пользу экспедиции - он исправил существующие карты береговых линий, выполнял функции ледовой разведки, предупреждая корабли о движении и состоянии льда.

Вернувшись в Петербург, летчик подробно изложил результаты полетов в отчете для правительства и даже предложил план для перелета к Северному полюсу. Увы, время было неподходящее. Яна Нагурского наградили орденами Святого Станислава и Святой Анны 3-й степени и отправили продолжать службу в морской авиации на Балтике. Поляк летал на разведку и командовал авиационным отрядом. 17 сентября 1916 года Нагурский второй раз вписал свое имя в историю авиации - на самолете М-9 русского конструктора Григоровича он впервые повторил петлю Нестерова.

Забытый герой

После того как Польша получила независимость, Ян Нагурский предпочел польское гражданство советскому. Однако, в советско-польскую войну он отказался воевать с Россией, утаив свое воинское звание. Это во многом способствовало и тому, что Ян был на долгое время забыт как Польшей, так и Россией, но историческую несправедливость исправил один случай.

Нагурский пережил Вторую мировую войну и продолжал работать инженером-конструктором и руководителем конструкторского бюро в Гданьске и Варшаве. В 1955 году он присутствовал на лекции Чеслава Центкевича, автора многих книг о полярных исследованиях, который мельком упомянул о «давно забытом пионере авиации русском летчике Иване Нагурском, который погиб в 1917 году». Тогда Нагурский встал и объявил, что он не русский, а поляк и вовсе не умер. Этот случай широко освещался в польской прессе, и Нагурский стал известным человеком.

27 июля 1956 года Нагурский прилетел в Россию — впервые за почти 40 лет. В Москве Нагурский встретился с полярными летчиками Чухновским, Водопьяновым, Шевелевым и Титловым. Чухновский был первым советским авиатором, совершившим полеты в Арктике после Нагурского — десятилетием позже, в 1924 году. В Ленинграде Нагурский познакомился с Верой Валерьевной Седовой, вдовой Георгия Седова, чью экспедицию он пытался отыскать в 1914 году.

Нагурский описал свои полярные полеты в книге «Первый над Арктикой» (PierwszynadArktyką, Wydawnictwo MON, Warszawa 1958). Во второй части воспоминаний, книге «Над пылающей Балтикой» (NadpłonącymBałtykiem, Wydawnictwo MON, Warszawa 1960), он описал свою службу во время Первой мировой войны.