День рождения АНТИгероя: Сорокалетний лейтенант Шмидт

Петр Петрович Шмидт родился в Одессе в семье весьма уважаемого офицера Российского военно-морского флота. Отец нашего героя в дни первой Севастопольской обороны командовал батареей на Малаховом кургане и получил там несколько ранений. Впоследствии он дослужился до чина вице-адмирала (эквивалент генерал-лейтенанта в армии) и закончил свои дни в должности градоначальника Бердянска. Оба родителя мальчика были обрусевшими немцами. Они познакомились в осажденном Севастополе, где Е. Я. Вагнер-Шмидт работала в госпитале сестрой милосердия под руководством самого Пирогова. Из многочисленной родни мальчика Пети следует обратить внимание на дядю, который имел высший флотский чин (полного адмирала), был кавалером всех имевшихся в то время российских орденов, а затем стал еще и сенатором. Владимир Шмидт очень хорошо относился к своему племяннику и даже был его крестным отцом. Отсюда ясно, что юноша имел все необходимое для самой блестящей карьеры офицера военного флота.

Петр Шмидт без труда поступил в Петербургский морской корпус. Здесь-то и обнаружились первые препятствия. По воспоминаниям сокурсников, за Шмидтом почти сразу закрепилось прозвище «псих», так как с ним случались время от времени нервные приступы. Кроме того, его подозревали в воровстве денег из карманов шинелей своих товарищей. Впрочем, исключения из училища удалось избежать, поскольку и отец, и дядя нашего героя имели обширные личные связи. По окончании учебы мичман Шмидт (в то время начальное офицерское звание на флоте) был распределен служить на Балтику (читай: оставлен в столице). Но военная служба у него как-то не задалась: сильно завышенная самооценка молодого человека вызывала откровенную неприязнь у других офицеров.

В это время Шмидт женился на Доминике Павловой, которой современники злорадно приписывали принадлежность к древнейшей профессии. По нынешним временам все это сугубо личное дело Петра Петровича, но тогда своим поступком мичман нарушил два неписаных правила своего круга и своего времени: во-первых, офицер не имел права подавать рапорт о женитьбе в течение первых трех лет службы и во-вторых - он был обязан сначала представить свою избранницу офицерскому собранию. Надо ли говорить, что из-за своего поведения новоиспеченный мичман приобрел у сослуживцев самую отвратительную репутацию. Однако дядя-сенатор сумел отправить нерадивого племянника на новое место службы.

На базе Тихоокеанского флота в порту Нагасаки (Япония), Шмидт получил реальный шанс начать все сначала. Но он им не воспользовался. На всех кораблях, где ему довелось служить, Петр Петрович с завидным постоянством проявлял себя как неврастеник, а его переводы с одного корабля на другой сопровождались чередой самых невероятных скандалов. Стоит ли удивляться тому, что П.П. Шмидт продержался на флоте всего полтора года и потому навсегда остался в звании лейтенанта запаса, тогда как многие из его однокашников дослужились до адмиралов. Вскоре после переезда на Дальний Восток у Шмидта участились нервные припадки, и он попал в психиатрическую лечебницу.

Наконец с диагнозом «неврастения» его отправили на лечение в Петербург. После продолжительных скитаний по различным клиникам столицы П. П. Шмидт написал прошение на имя Александра III: «Болезненное мое состояние лишает меня возможности продолжать службу Вашему Императорскому Величеству, а потому прошу уволить меня в отставку». Просьба была удовлетворена: но молодого офицера уволили не в отставку, а в запас. Современники не исключали, что Шмидт всего лишь симулировал свою болезнь, чтобы «закосить» от ненавистной ему военной службы. Это предположение находит подтверждение в том, что вскоре после увольнения в запас наш герой вновь стал вполне здоровым человеком. Настолько здоровым, что устроился старпомом на пароходе «Кострома» и затем (вероятно, не без протекции все того же дяди) ему доверяют капитанский мостик на судне «Диана».

Достигнутую с таким трудом гармонию в жизни Петра Петровича разрушила русско-японская война. После того как в корейском порту Чемульпо героически сражался и был полузатплен крейсер «Варяг» более подробно об этом ЗДЕСЬ), было принято решение перебросить два десятка кораблей Балтийского флота в Порт-Артур. На транспортном судне «Иртыш» на Дальний Восток отправился и призванный из запаса П. П. Шмидт. Однако в Суэце (Египет) на корабль пришло предписание вернуть лейтенанта-перестарка домой. Говорят, что и на этот раз дядя вновь похлопотал о любимом племяннике и тем самым не дал ему разделить участь экипажа «Иртыша» (большая часть команды вместе с кораблем погибла в Цусимском сражении, а оставшиеся в живых прошли через японский плен). Поскольку к моменту возвращения Шмидта в Россию война с Японией еще продолжалась, его не списали на берег, а назначили командиром небольшого миноносца, базировавшегося в городке Измаил в 200 километрах от Одессы.

Как известно, в июне 1905 года Одесса стала эпицентром грандиозных беспорядков с участием экипажа восставшего броненосца «Князь Потемкин-Таврический». По странному совпадению именно в эти дни Шмидт самовольно оставил место своей службы, прихватив при этом кассу вверенного ему корабля (почти две тысячи золотых рублей!). Впоследствии он пытался оправдать этот эпизод тем, что, мол, деньги срочно понадобились младшей сестре Анне. Но по дороге к ней, он, несмотря на спешку, нашел время, чтобы сделать остановку в Киеве для игры на конных бегах. Когда все казенные деньги были промотаны (на суде Шмидт утверждал, что потерял деньги, катаясь на велосипеде по Измаилу), он послал дяде-сенатору телеграмму с отчаянной просьбой о помощи. А тот не придумал ничего лучшего, как погасить растрату из своих личных средств и добиться увольнения племянника с флота (как раз в это время война с Японией подошла к концу).

Окончательно уволенный со службы лейтенант отправился в Севастополь, на главную базу Черноморского флота, где стал выступать на митингах, призывая к восстанию. После одного из таких выступлений его арестовали и посадили в тюремную камеру, но через несколько дней выпустили в обмен на... честное слово немедленно покинуть Севастополь. Несмотря на свое обещание, Шмидт каким-то образом оказался вместе со своим 16-летним сыном Евгением на борту крейсера «Очаков». К великому сожалению, матросы мятежного корабля видели в этом человеке не дезертира и растратчика, а только что вышедшего из тюрьмы «борца за свободу». Видимо, для пущей солидности Петр Петрович надел на себя погоны капитана второго ранга и велел поднять сигнальные флаги, означающие «Командую флотом». Кроме того, на имя Николая II в Петербург была отправлена телеграмма: «Славный Черноморский флот, свято храня верность своему народу, требует от вас, государь, немедленного созыва Учредительного собрания и не повинуется более вашим министрам. Командующий флотом П. Шмидт».

Развязка наступила 15 ноября, когда после истечения срока ультиматума по «Очакову» был открыт огонь. Вопреки устоявшемуся мнению, обстрел мятежного корабля нельзя назвать ураганным, поскольку он велся лишь из орудий малого калибра и был рассчитан скорее на достижение психологического эффекта. Немногие читатели знают и о том, что с тыльной стороны «Очакова» стоял миноносец с полным запасом угля и воды. Согласно материалам следствия, как только на крейсере начался пожар (вызванный детонацией снарядов в кормовом погребе), Шмидт со своим сыном первым из мятежников покинул «Очаков» и попытался вырваться из Севастопольской бухты в открытое море. Несколькими точными выстрелами машинное отделение миноносца было выведено из строя, но «командующего революционным флотом» нашли далеко не сразу. Дело в том, что он спрятался под палубным настилом и к тому же успел переодеться в матросскую робу, при аресте пытаясь выдать себя за простого кочегара.

Суд над зачинщиками бунта начался лишь через три месяца после ноябрьских событий. Главный обвиняемый по этому делу от проведения психического освидетельствования отказался, что лишило его возможности уйти от ответственности (а может быть, напротив, помешало изобличить его в симуляции своей болезни?). Шмидта и троих его ближайших помощников - Частника, Гладкова и Антоненко - приговорили к расстрелу. Еще 37 матросов с «Очакова» получили различные сроки каторги. На рассвете 6 марта 1906 года четверку смертников доставили на остров Березань и там привели приговор в исполнение. По иронии судьбы, упомянутый остров находится на Днепровском лимане у города-порта, чье имя носил мятежный крейсер «Очаков».

Вместо эпилога

Эта история была бы неполной без рассказа о «детях лейтенанта Шмидта». Как известно, это словосочетание ввели в обиход Ильф и Петров своим романом «Золотой теленок». Прожив много лет в Одессе, они были прекрасно осведомлены о «художествах» своего земляка. А упоминание о «детях лейтенанта» с их претензиями на финансовую помощь имело и вовсе издевательский подтекст. Дело в том, что единственный сын П.П. Шмидта был рьяным врагом Советской власти. Евгений Петрович Шмидт воевал на стороне белых и в 1920 году вместе с остатками армии барона Врангеля навсегда уплыл на чужбину...