Предприниматель Олег Кочуров: успешный бизнес — это основа для развития района

Начинаем с восстановления

— Олег Георгиевич, когда вы создавали свою компанию, как пришло в голову выбрать такое направление — лесопереработку?

— Компания «Восток-Ресурс» была образована в 2002 году. До этого, пока учился в университете, занимался приемкой металлолома, сначала цветного, потом черного. Но понимал, что этот бизнес — кратковременный. И думал, в каком направлении можно себя реализовать. Предложили приглядеться к обанкроченному увинскому леспромхозу и заняться лесопереработкой. К тому моменту он уже лет пять как не работал. Не было ни заборов, ни цехов. Местные жители свободно ходили по территории. Условно говоря, проходной двор. Его выставили на торги. Мы выкупили и продолжили его историю, которая ведется с 1936 года.

— С чего начали?

— С восстановления. Подвели электроэнергию — энергоснабжения не было, потому что подстанции и линии были полностью разграблены. Потом взялись за старый лесопильный цех, который сейчас уже отслужил свое. На этой площадке разместили головное производство компании. Помимо нее, есть еще несколько площадок по Удмуртии. В Кезу, например, выкупили обанкротившийся леспромхоз. Есть две площадки в городе Глазове, где мы недавно открыли завод по производству шпона. Сейчас принимаем туда людей, ориентировочно будет 80 рабочих мест.

— Что выпускаете?

— Пиломатериалы, шпон, пеллеты, другую продукцию.

— С сырьем как дела? А то многие жалуются, что в республике его не хватает.

— В Удмуртии 2 миллиона гектаров леса. Ежегодно с одного гектара можно снимать 2,5-3 кубометра древесины. Если 2 миллиона гектаров умножить на 2 кубометра, то получится 4 миллионов кубов, которые можно вырубать безболезненно для природы — лес вызревает, его все равно надо вырубать, чтобы не упал, а потом высаживать новые деревья. Но на сегодняшний день, я думаю, в республике вырубается не более 2,7 миллиона кубометров. Поэтому сырья предприятиям не хватает. Мы в 2019 году запустили новый завод, вложили в него 1,5 миллиарда рублей инвестиций. Производство самое современное, по финским технологиям, в радиусе 1200 километров другого такого нет. Но из-за нехватки сырья оно загружено на 50-55%. На полную мощность мы его ни разу не запускали.

— К руководству республики обращались за помощью в решении вопроса?

— Разумеется, и не раз. Организовать неистощительное использование природного ресурса, в частности древесины, особого труда не составляет. Но, к сожалению, особых подвижек в этой работе в республике пока не видно.

— Как человек, который работает на результат и ко всему относится конструктивно, вы видите, каким должно быть решение проблемы?

— В первую очередь, это должно быть политическое решение, управленческое. На уровне правительства. А на то должна быть политическая воля. Есть надежда, что вновь назначенный Председатель правительства будет относиться к использованию лесных ресурсов более эффективно.

Правильный экспорт

— Давайте поговорим о ваших потребителях. Кому продаете продукцию?

— В основном, все идет на экспорт, по России отправляем мало.

— В какие страны поставляете?

— В Китай, Индию, Узбекистан. Частично — в другие страны Средней Азии. Раньше, конечно, ориентировались на Европу, и всё шло туда.

— Китай — это монстр, который может поглощать любую продукцию в гигантских количествах. Вы готовы увеличить туда поставки, если потребуется? Сколько может съесть Китай?

— Съесть он может много. Но мы ориентируемся на цену реализации. На сегодняшний день цены в Индии, например, выше, чем в Китае.

— Для того, чтобы заниматься экспортной деятельностью, нужно четко соблюдать международные стандарты. Как вам это удается?

— До СВО мы были сертифицированы по всем системам, включая FSC. Это сертификаты, которые подтверждают легальность происхождения древесины и то, что она заготовлена с условием экологических требований. То есть оставлены гнездовья, биотопы, не нарушена среда обитания, остались сухостойные деревья, где селятся насекомые, которые служат пищевой базой для птиц. Вот для чего все это делается. И прослеживается вся цепочка — от заготовки древесины до получения конечного продукта, например бумаги, которая обозначена значком FSC. С началом СВО все сертификаты, выданные российским компаниям, были отменены. И сегодня на территории Российской Федерации международная сертификация практически отсутствует. Идут разговоры, чтобы создать такую структуру в рамках БРИКС, но на сегодняшний день ее нет.

— И это реально все проверялось представителями сертификационных органов?

— Да, до СВО каждый год проводился аудит. Приезжали специалисты из разных стран — в один год из Польши, в другой из Германии. Мы им давали документы, где ведутся заготовки. А дальше они всё делали самостоятельно, без сопровождения. Ездили по лесам, объезжали граничащие с ними населенные пункты, общались с местными жителями, заезжали в администрации.

— Когда перекрыли экспорт в Европу, как быстро удалось выйти на новые рынки?

— Честно говоря, у нас просадок почти не было. Санкции в отношении деревообработки начали действовать 1 июня 2022 года. Поэтому время на подготовку у нас было. Всё, что было нужно, мы сделали.

Оценить недооцененное

— Расскажите побольше о себе. Вы — увинский?

— Да, увинский. Учился здесь, в третьей школе. Педагогический состав был очень сильным. В ней, например, работал Сухомлинский. Много преподавателей из числа детей военнопленных немцев. Но она была восьмилеткой. Поэтому 11 класс я заканчивал в школе №4. Потом поступил в Удмуртский государственный университет на факультет «Экономика и управление производством». Работал сначала в Ижевске, потом по Удмуртии. После этого вернулся в Уву и купил с торгов первое предприятие. В принципе, в нашей группе компаний все приобретались по такому принципу — с торгов, после процедуры банкротства. «Дружба», например, считалась большим предприятием, 6 тысяч гектаров земли. А молока производилось всего четыре тонны. И с другими сельхозпредприятиями было так же — в Можгинском районе, в Селтах — разрушенные территории, ни ферм, ничего.

— Постоянно что-то возрождать из пепла — это тяжело. Чем руководствовались, беря под крыло «мертвый» бизнес?

— Когда я начинал заниматься металлоломом, он валялся никому не нужный. То же самое со всем остальным. В 2008 году приобрел первый сельхозактив — СПК «Дружба». На мой взгляд, такие активы тогда были недооценены, да и сейчас про некоторые из них можно сказать то же самое. А то, что сегодня ничего не стоит, завтра может существенно вырасти в цене.

— Что, например?

— Те же земли сельхозназначения — сколько у нас ещё их не распахано. И мы потихоньку каждый год прирастаем площадями. Сейчас обрабатываем около 30 тысяч гектаров.

— Что выращиваете?

— В основном, зерновые.

— Ольга Абрамова в бытность свою зампредом правительства Удмуртии говорила, что кроме миллиона тонн молока республика может давать и миллион тонн зерна. Как считаете, региону это по силам?

— Да, при должном подходе и внимании это возможно. Сегодня у нас сельское хозяйство представлено как молочное производство. А растениеводство где-то позади и только для собственных потребностей. А потенциал его на самом деле не раскрыт. Тот же Владимир Красильников из Вавожского района, лидер молочного производства республики, говорит об этом постоянно.

— Да, согласны, и делает упор на новые технологии. А вы их используете?

— Мы применяем самые современные технологии. Достраиваем сейчас ферму на 2 тысячи голов с самой большой в Удмуртии доильной установкой «карусель» — на 60 мест. Ферма тоже будет самая большая, таких в округе еще нет. Оборудование шведское. Слава богу, успели завезти в декабре 2021 года, еще до санкций. И в области растениеводства тоже современные технологии применяем. Но у нас задача бороться не за урожайность, сейчас важнее себестоимость зерна. Если бы у нас был дефицит посевных площадей, тогда баланс был бы другим, и мы бы смотрели и экономику, и урожайность. Но на сегодняшний день земельных ресурсов достаточно, поэтому во главу угла мы ставим экономику.

— За счет чего можно вытянуть экономику?

— Существует множество агротехнических мероприятий. Например, мы каждый год с осени и до весны вносим органику. Возим отовсюду — с птицефабрики, со свинокомплекса, со всех ферм, лагун и навозохранилищ. И все вносим в землю. Сейчас занимаемся оформлением лицензии на разработку торфа. За счет этого тоже хотим улучшать плодородие почв. Есть и различные варианты севооборота. Кроме того, приобретаем заброшенные земли. Если не вкладывать, то ничего не получишь, поэтому работаем на перспективу, вводим в оборот порядка 400-500 гектаров в год.

— Вы покупаете земли не для того, чтобы перепродать, когда цена поднимется, а для того, чтобы ввести их в собственное производство?

— Конечно. Зерном мы сейчас обеспечиваем себя полностью. А это корма для 22 тысяч поголовья на увинском свинокомплексе, 4 тысячи голов КРС в «Дружбе», 1,5 тысячи в СП «Восток». Сейчас мы производим на двух предприятиях 50 тонн молока в сутки, а с запуском новых ферм, думаю, к концу 2025 года подойдем к 100 тоннам.

— Кто молоко забирает?

— В основном, работаем с двумя крупными молокозаводами. Спрос с их стороны есть, как и желание покупать больше.

— Своя молокопереработка у вас есть?

— Пока нет, но мы к этому придем. У нас есть мясопереработка. Развиваем розничную сеть, чтобы от поля до прилавка все было в рамках группы компаний. Магазинов пока немного — где-то 43 по республике. Оптом тоже продаем. В частности, большие объемы отправляем в Москву — мясо, колбасы, полуфабрикаты. В переработке главная задача — довести качество производства до самого достойного уровня. Я лично, как потребитель, отслеживаю качество. Если что замечаю, общаюсь и с руководством мясокомбината, и с начальником производства. Могу смело сказать, что в своем ценовом сегменте наша продукция соответствует требованиям и ожиданиям покупателей.

Лучшее — родной земле

— Вопросы можно решать не только на уровне правительства. Насколько вам комфортно работать с администрацией Увинского района?

— Район родной, поэтому работать комфортно. Исторически сложилось так, что у нас не было ни одного слабого руководителя района. Каждый внес свою лепту в его усиление и развитие. И не было такого, чтобы сначала был подъем в управлении, а потом спад. Может, еще потому, что увинцы очень трудолюбивые. Да и по уровню средней заработной платы район занимает лидирующие позиции в республике. Конкуренция за кадры большая, людей не хватает, потому и доходы поддерживаются на высоком уровне.

— А если брать на работу иностранцев? Таких примеров сейчас хватает — и в сельском хозяйстве, и в деревообработке.

— Да и у нас далеко за примером ходить не надо. Привлекаем, работают. И даже семьями, но, в основном, в сельском хозяйстве. На сегодняшний день без иностранных кадров — никуда. Работать на селе некому. И эта проблема будет усугубляться. Хотя некоторые горячие головы предлагают запретить иностранцам работать в некоторых секторах экономики. Хорошо, согласен. Но в некоторых секторах, в том числе в сельском хозяйстве, уже не обойтись без нерезидентов. Кончено, нужно более жестко относиться к вопросам миграционной политике, тщательнее фильтровать тех, кто сюда приезжает. Но утверждать, что нам они совсем не нужны, — это утопия. Люди, которые работают в реальном секторе экономики, всё это прекрасно понимают. С другой стороны, зарубежные кадры нужно обучать — и языку, и технологиям, и культуре производства. Конечно, это влечет за собой дополнительные расходы, но чтобы обеспечить уровень подготовки персонала, требуемый, например, для работы с современными техникой и оборудованием, это надо делать.

— Из всего нашего разговора складывается впечатление, что у вас есть природный дар видеть перспективы и точки роста. Знаем, что год назад вы запустили опытное производство по переработке биоотходов. Условно говоря, лежал мусор на дороге, а вы увидели в нем деньги.

— Это производство пробное и пока небольшое. Перерабатываем образующиеся отходы, животные остатки, просроченные продукты. Всё это измельчается, сушится, экструдируется при давлении 50 атмосфер при температуре 140 градусов, и получаются качественные добавки в корма, которые можно широко использовать. В конце марта начнем строительство комбикормового завода. Оборудование уже завезено, будут две линии. Первая — корма для рыбы, вторая — для животных и птицы. Будем продавать их рыбоводческим и животноводческим хозяйствам. Корма для разведения осетровых и форели, например, в Удмуртии практически не востребованы, поэтому ими не занимаются, но это высокомаржинальный продукт. Сейчас на рынке они стоят в среднем 260 тысяч рублей за тонну, а себестоимость, согласно нашим расчетам, — существенно ниже. У нас много зерна, которое мы сами не используем — собрали 30 тысяч тонн, часть пустили на свои нужды, часть продали. Осталось еще 10 тысяч. Но цены в последние так упали, что продавать его совершенно невыгодно. А вот переработать в корма и получить за счет этого добавочную стоимость нам оказалось по силам. Если в перспективе придется увеличить под это направление посевные площади, тоже всё сделаем.

— Вы как-то помогаете развитию района, помимо того, что создаете новые рабочие места и платите налоги в бюджет?

— Конечно. Мы не отказываем в помощи, когда обращаются с просьбой поддержать какой-либо социальный, культурный, благотворительный или волонтерский проект, и выделяем ее по мере возможности. Нужно заботиться о доме, в котором ты живешь, и людях, которые тебя окружают. Когда вокруг запустение, сложно развивать бизнес.

Фотоматериалы предоставлены предприятиями ООО ТПК «Восток-ресурс», СПК «Дружба» и ООО «Увинский мясокомбинат».