«Временные правила» стали законодательным ответом властей на студенческие волнения февраля-марта 1899 года в Санкт-Петербурге, Москве, Киеве, Томске, Казани, Харькове, Варшаве и Одессе. В имперской столице к стачке кроме Санкт-Петербургского университета присоединились и другие учебные заведения, в том числе Военно-медицинская академия, Высшие женские курсы и даже Духовная академия. В пореформенной России студенческое движение было главным протестным движением в стране. Хотя изначально выдвигались требования локального, университетского характера, со временем они сменялись требованиями глобальными, политическими.
В Петербурге ситуация, которая привела ко всероссийскому студенческому мятежу, разворачивалась по следующему сценарию
1. 8 февраля 1899 года Санкт-Петербургский университет отмечал свое 80-тилетие. Накануне в университете было вывешено обращение ректора В.И. Сергеевича, «высокомерный тон» которого вызвал студенческое возмущение. Обращение предписывало «исполнять законы, охраняя тем честь и достоинство университета», и предупреждало — «Виновные могут подвергнуться: аресту, лишению льгот, увольнению и исключению из университета и высылке из столицы». Студенты сорвали обращение и решили устроить ректору «обструкцию» во время торжественного заседания. Хлопки, шум и свист сопровождали все его выступление, которое продолжалось около четверти часа. Эта ситуация стала первым звеном в цепи нарастающего студенческого недовольства.
2. После мероприятия студенты стали покидать университет, чтобы весело отметить знаменательную дату в городе. Однако попасть на Невский проспект через Дворцовый мост удалось лишь части студентов – полиция выставила оцепление с целью перенаправить большой студенческий поток в сторону Николаевского моста (скорее всего, старясь пресечь повторение инцидентов прошлых лет, когда толпы студентов с песнями и криками шествовали мимо царской резиденции). Но оцепление было организовано очень плохо, студентам причины необходимости изменить маршрут не объясняли, и вскоре возле университета образовалась внушительная дезорганизованная толпа, которая двинулась к Николаевскому мосту. На всякий случай полицейское начальство распорядилось сопроводить студентов двумя всадниками, вахмистром Скольмейстером и городовым Мишиным. Студентов это, конечно же, возмутило – многим казалось, что их ведут как арестантов, к тому же пролетел слух, что и Николаевский мост хотят перекрыть. Недовольство все более усиливалось
3. Публицист того времени Владимир Чертков описывает то, что произошло дальше, следующим образом:
«Раздались возгласы: зачем? что нужно? назад! долой! Полетели комья снега, несколько человек схватили метлы, находившиеся на разъезде конки у сторожей, и замахали ими. Лошади двух всадников испугались криков, повернули и, при громком хохоте окружающих, унеслись опять к Академии наук, где стоял эскадрон. Прошло несколько минут. Толпа уже шла дальше; многие уже по мосткам переходили на ту сторону… — как вдруг задние увидели, что эскадрон конных городовых тронулся и начал рысью приближаться. Все опять остановились. Раздались крики, возгласы… и, когда эскадрон приблизился, в него снова полетели снежки, и одним из них, как впоследствии оказалось, была расквашена физиономия предводителя.
"Марш-марш! — скомандовал неожиданно офицер — Не повесят же нас из-за этой сволочи студентов!" Эскадрон пустился в карьер и врезался в толпу, опрокидывая и топча студентов и частных лиц, наполнявших улицу. В воздухе замелькали нагайки... Один старик, почтенный джентльмен, был смят лошадью, и, уже лежащий на земле, получил удар нагайкой; … одна молодая женщина, уцепившаяся за решетку сквера, получила удар нагайкой от проскакавшего вблизи опричника; … в сквере лежал на снегу студент, пальто которого представляло одни лохмотья, до того оно было исполосовано и разодрано».
Возмущенные насилием, студенты объявили забастовку. В дело вмешалась полиция, вызов которой в университет настроил против ректора еще и часть преподавателей. Начались отчисления и высылка из города наиболее активных протестующих. Со временем в знак солидарности с Петербургом забастовала вся студенческая Россия.
Власть глушила забастовку самым эффективным, с ее точки зрения, методом – разгонами с применением нагаек и арестами. Порой это приводило к страшным последствиям. 6 апреля в одиночной камере Бутырской тюрьмы произошла трагедия: 22-летний студент последнего курса университета Герман Ливен совершил самосожжение. Его друзья утверждали, что он не выдержал издевательств тюремной стражи, с точки зрения власти же причиной послужило психическое расстройство. Как бы то ни было, сам факт имел в обществе огромный резонанс. Вообще, студенты находили сочувствие в самых разных слоях общества – даже застарелые консерваторы говорили о недопустимости подобного насилия со стороны власти. Что неудивительно – страна еще не была приучена к масштабному кровопролитию тяжелого для России XX века.
Апофеозом же борьбы со студентами, окончательно заглушившим протест, стало принятие «Временных правил», позволяющих мобилизовать участников беспорядков в армию безотносительно их льгот или возраста. Правила потому и назывались временными, что противоречили Своду законов империи. Забастовка была подавлена, царская власть получила первый тревожный щелчок по носу в виде массового восстания в разных городах огромной страны – и не сделала из него никаких выводов. До революции 1905 года оставалось совсем немного.