Практически с момента отмены крепостного права и введения в России земского самоуправления встал вопрос о способах взаимодействия государства и земства, о границах полномочий государства по контролю над органами местного самоуправления. Страна столкнулась с новым для себя явлением – жесткая бюрократическая машина, которая веками строилась по вертикали правительство-помещик-крепостной, теперь ставила дворянина и крестьянина на одну ступень и взаимодействовала напрямую с многомиллионной освобожденной крестьянской массой, объединенной в самоуправляющиеся земства. Общий вектор либеральных реформ Александра II, казалось бы, в будущем должен был привести к постоянно снижающемуся участию государства над сферой, в которой оно попросту неэффективно, Россия впервые должна была строиться не сверху, а снизу.
Но еще при жизни Александра II стало понятно, что довольно мягкая система контроля над земствами всё же нуждается в корректировке. Учрежденные в эпоху либеральных реформ коллегиальные уездные присутствия, призванные контролировать деятельность сельских и волостных сходов, собирались не чаще, чем раз в месяц и обычно имели крайне смутное представление о реальной ситуации в уезде. Крайне прогрессивный для своего времени институт мировых судей, осуществлявших судебную власть в земствах, также был неэффективен на селе – судьи, обязанные соблюдать жесткий процессуальный порядок, действовали слишком формально и фактически не работали в условиях преобладания неформальных сделок и договоров. Росла деревенская преступность, учащались случаи халатного отношения руководителей земства к своей работе, на сельских сходах отмечались случаи пьянства. Русское земство, которое было де-факто предоставлено самому себе, пока явно не выдерживало проверку самостоятельностью.
Изначально введение института земских чиновников было воспринято крестьянами как новая форма закрепощения – только теперь вместо помещика над ними стоял пришлый дворянин, пекущийся, с их точки зрения, лишь о своем жаловании. Как управленец, земский начальник решал все вопросы землепользования крестьян. Как судебная инстанция, помимо административных правонарушений, в сфере его ведения были все уголовные преступления и проступки, которые могли быть наказаны штрафом не более 300 рублей или которые могли быть наказаны тюремным заключением на срок не более одного года. Не обходилось и без перегибов – широкие полномочия часто становились причиной злоупотребления чиновника собственной властью. Тем не менее, институт позволил правительству навести порядок в работе земств и в жизни российской глубинки. Земский начальник был проводником государственной политики на местах; эффективность работы земств после введения этой должности постоянно росла.
К слову, сам факт несения одним лицом административных и судебных полномочий не уникален – в Англии уже 6 веков аналогичными функциями обладают шерифы.